Через час мы добрались до отдаленного помещения на шестом уровне и остановились перед непримечательными створками с рядами шумерских символов-ребусов.
— Я перекодировал вход на себя, — сказал Майорана и провел ладонью по шероховатой поверхности дверей.
Створки разъехались в стороны, и в помещении автоматически вспыхнул яркий белый свет. Мы вошли внутрь и осмотрелись. Сферообразная комната с идеально белыми стенами была небольшой и абсолютно пустой. Лишь в центре высились два четырехметровых, до самого потолка, черных обелиска. Похожие, только более монументальные, были установлены и в ангаре с «Молохом».
— Думаю, что это Портал. Вот только куда? — задумчиво произнес группенфюрер и посмотрел на Этторе.
— В базах данных «Тора» и «Аида» по этому помещению нет ничего, кроме числового кода. Даже графическая схема отсутствует.
Я подошел к обелискам и почувствовал слабую вибрацию.
— Эрик! — Это был голос Магдалены. Все-таки она нарушила запрет и теперь стояла у входа в отсек вместе с Зигрун. В глазах любимой женщины я читал немую просьбу: «Пусть первым будет кто-нибудь другой. Только не ты». Я невольно сделал шаг назад. Хорст обратился к Зигрун:
— Ты что-нибудь чувствуешь, Зи?
Женщина подошла к обелискам вплотную и, закрыв глаза, прижала ладони к вискам.
— Это очень далеко отсюда. Похоже… похоже, это Марс.
— Не может быть, — пролепетал Майорана.
— Что с Корелли и Лугано?
— Думаю, что они живы. — Зигрун отняла руки от бледного лица.
Хорст воззрился на меня:
— Что будем делать дальше?
Я лихорадочно вспоминал, что мне известно о Марсе. Эта планета является соседом Земли по Солнечной системе. Диаметр Марса примерно вдвое меньше земного. Один оборот вокруг Солнца эта планета совершает за два года, а сутки длятся двадцать четыре с половиной часа. Атмосфера предположительно состоит из углекислого газа. Гравитация меньше земной в три раза. В 1902 году американские астрономы зафиксировали на Марсе несколько сотен вспышек, которые перемещались с места на место.
— Нужна подготовка, — пробурчал я, искоса поглядывая на Магдалену.
К вечеру экспедиция на Марс была подготовлена. В ее состав вошли я, Зигрун, Грубер и Хенке. Мы стояли перед черными обелисками, затянутые в герметичные высотные костюмы пилотов-испытателей. За плечами у нас были кислородные баллоны, на головах гермошлемы. Такие комплекты снаряжения на основе чертежей и фрагментов, найденных в «Молохе», были разработаны и собраны для пилотов летающих дисков в лабораториях «Аненербе». Бывший коллега Хенке по Люфтваффе в последний раз осмотрел нас и кивнул Хорсту. Тот подал знак Зигрун, и она встала между обелисками. Постояв несколько секунд, она коснулась рукой одного из них, и мы увидели, как ее фигура начинает медленно терять очертания. Я почувствовал усиление вибрации. Зигрун прикоснулась другой рукой к противоположному обелиску и замерла. Еще мгновение, и она исчезла без малейшего следа. Магдалена протянула руку в мою сторону, но Хорст взял ее за плечи и потянул к выходу. Я шагнул вперед и, раскинув руки в стороны, коснулся обелисков. Помещение вокруг меня завращалось с бешеной скоростью, и я закрыл глаза. Открыв их снова несколько секунд спустя, я обнаружил, что нахожусь в похожем помещении, но стены здесь были иссиня-черные, а обелиски белыми. Зигрун уже ждала меня у выхода. Шлем был у нее в руке. Снимая свой, я обрадованно подумал: «Если здесь есть воздух, значит, Корелли и Лугано действительно все еще живы».