— Вы вошли в зал, лейтенант. Что случилось дальше?
— В зале? Ах, да… в зале. В зале было три двери. Из того же гладкого темного материала. То, что это двери, мы догадались лишь по тонким, чуть заметным швам. Там были еще какие-то надписи… или рисунки. Я стал пытаться их как-то открыть, но безуспешно. Гауссер подложил под одну из них гранату, но дверь не поддалась… — Дитрих обхватил плечи руками, глаза снова стали стекленеть.
— Продолжайте, лейтенант, прошу вас.
— Решили отдохнуть. Через некоторое время, когда я очнулся, то увидел, что створки одной из дверей разошлись в стороны. Я растолкал Ганса, и мы вошли в следующий зал. — Лейтенант снова мотнул головой. — Когда мы вошли в следующий зал, то увидели… на пьедестале. Там… — Речь лейтенанта стала сбивчивой. — Я хотел взять это, но… открылась другая дверь, и я увидел… свет. Нет, это был снег. Много снега. Мы вошли… или вышли… и оказались на горной вершине. Вокруг возвышались такие же горные пики, покрытые льдом. Хмурое и темное небо нависало почти над самой головой. Ветер пронизывал меня насквозь. И тут я увидел человека. Он сидел на камне, прямо напротив меня, поджав ноги под себя. Он смотрел мне в глаза. Губы его были неподвижны, но я отчетливо слышал каждое его слово. — Голова Дитриха свесилась на грудь.
— Что он сказал, господин лейтенант? Что он сказал?
Дитрих поднял голову с остановившимся взглядом.
— Он сказал: «Ты не вправе прикасаться к Ключу. Только Наблюдатель вправе взять его и открыть Звездный путь. Иди обратно, и пусть придет Он».
— Кто Он?
Дитрих вдруг издал звук, будто поперхнулся. Медленно он повернул голову в сторону, где сидели Хорст и я.
— Он! — вдруг пронзительно заорал он так, что у меня зазвенело в ушах, и кинулся к нам. Я вскочил на ноги, в то время как группенфюрер оставался недвижим. Тем временем лейтенант подскочил ко мне. Но прежде чем я успел что-либо предпринять, санитары заломили ему руки.
— Гауптштурмфюрер! — продолжал кричать Дитрих в мою сторону. — Вы должны отправиться туда и взять Ключ, иначе он не вылезет у меня из головы! Он приказал: «Найди Его»! Я нашел, нашел! А Ганс остался там, на горной вершине. Он…
Врач вонзил лейтенанту шприц в руку, и тот сник.
— Что все это значит? — рявкнул я, когда лейтенанта Дитриха утащили и мы с группенфюрером остались в помещении одни. — Это же немецкий офицер! Да как вы смеете поступать с ним так! Он болен, и ему нужна медицинская помощь, а вы пытаете его!
— Если ему где и могут помочь, то только здесь! В любом другом месте его примут за психопата и запрут на долгие годы в лечебнице. Мы же знаем, что он просто пережил нервное потрясение и все, что с ним произошло, — правда. Через пару месяцев он уже будет в строю. А воздействие на его мозг извне действительно было. Только сделали это не мы. Это сделали в Северной Африке, когда он блуждал в катакомбах.