Глаза Оливии постепенно привыкли к яркому солнечному свету, она вздрогнула — на фоне высокого оконного проема стоял Грант.
— Доброе утро, Оливия, ты здорова? — нежно обратился он к ней.
— Вполне, и даже беременна, — прямо ответила она, хотя могла и не говорить — и так все было видно.
— Понятно. Мои поздравления всем троим.
— Всем… троим?
— Ну да. — Он приблизился и внимательно осмотрел ее со всех сторон, будто желая убедиться, что она действительно цела и невредима. — «Мама, папа, я — дружная семья». Если, конечно, ты не вынашиваешь ребенка из пробирки, в коем случае донор не является членом этого уравнения.
— Мой ребенок не из пробирки, — протянула она, ежась под его проницательным, но ласковым взглядом.
Он еще раз неторопливо обошел вокруг нее, остановился буквально в полуметре, покачиваясь на каблуках, и снова внимательно посмотрел на нее. Оливия, как загипнотизированная смотрела на него, отметив про себя, что он похудел, осунулся и совсем не загорел, под глазами темные круги — видно, все время сидел дома и работал круглые сутки.
Внезапно он выхватил у нее из рук снимок малыша, сделанный ультразвуком.
— Что ж, Оливия, — сказал он как можно нежнее, — вижу, дела твои для шестого месяца идут хорошо. Полагаю, ты мне была верна?
— Ты сомневаешься, Грант? — устало проговорила она. — Это твой ребенок, Грант.
— Мой? И что же ты молчала столько времени?
— Я…
Его глаза, подобно холодному голубому клинку, впились в нее.
— Можешь ничего не говорить. Решила скрыть от меня?
— Нет! — почти выкрикнула она. — Неправда! Я бы сказала тебе, ребенок должен знать отца.
Он взял ее за подбородок двумя пальцами и приблизил ее голову к своему лицу.
— Ты говоришь это с такой подкупающей искренностью, что любой, кто тебя не знает, поверил бы, да я и сам почти готов поверить тебе. Только мне хорошо известно, что ты умеешь обвести вокруг пальца любого, подловив его на собственной искренности.
Он отпустил ее и отвернулся к окну.
— Да, ты все правильно рассчитала.
— Рассчитала? Я специально забеременела?
— Скажем так: ты подогнала свои планы под реальность. Ты взрослая и современная женщина, Оливия, и знаешь свой организм. Твое поведение на балу было великолепным ходом. И платье, спадающее с твоего прекрасного тела без моей помощи, стало последней каплей для такого переполненного желанием дурака, как я. А твои слезы лишь подстегнули меня, где уж тут думать об опасных днях и презервативе!
— Ты действительно думаешь, что я способна на такое? — ошеломленно спросила она.
— Нет, — сказал он. — Но если мне делается больно от твоих выкрутасов, я вспоминаю то время, когда начинающий врач и юная девушка, похожая на ангела, впервые встретились в палате «Спрингдейл Дженерал».