Сальваторе покраснел от гнева, не желая слушать сына до конца.
— Ты принял ее сторону? И где же твоя солидарность, мужчина?
— Там же, где и должна быть. Дети уже достаточно страдали. Это не может продолжаться без конца. Должен найтись выход, который будет для всех компромиссом.
Понизив голос, Сальваторе с убийственным спокойствием проговорил:
— О чем ты говоришь, о каких компромиссах! Я прекрасно знаю, что будет лучше для моих внуков. А что им может дать новоявленная тетя?
— А если я докажу обратное, синьор Райнеро? — Кэлли отбросила всю осторожность. — Что, если предъявлю доказательства, которые не отвергнет ни один суд?
Его улыбка была похожа на гримасу смерти.
— В таком случае приготовься, дорогая, к долгой и кровавой войне. Потому что нет ни одного суда, который бы передал детей иностранке.
Обмирая в душе от страха, Кэлли проговорила.
— Эти дети родились в Штатах, и они наполовину американцы.
Сальваторе шагнул к ней.
— У них нет связи с Америкой, — прогремел он над ней. — Они итальянцы до последней капли крови.
Тут вмешался Паоло, встав между девушкой и тираном:
— Отец, отец, нет смысла так набрасываться на нашу гостью. Сказано уже достаточно.
Почувствовав дурноту, Кэролайн сильно побледнела, и Паоло повел ее к дверям.
— Куда ты хочешь идти?
— Подальше от итальянских страстей.
Рациональная часть Кэлли предостерегала ее не доверять каждому слову, которое исходит от Паоло, или следовать туда, куда он предложит. Возможно, Паоло самый восхитительный мужчина, но он остается Райнеро и, несомненно, разделяет взгляды своей семьи. Однако пожатие руки, сочувствие и нежность в его голосе могли заставить ее забыть о любой опасности. В доме, который неожиданно превратился в обитель, полную врагов, он остался единственным ее другом, потому что Лидия наверняка потеряла к ней всякое дружеское расположение.
Они дошли до выхода и направились по дорожке к небольшому двухэтажному дому, который был скрыт огромными цветущими кустами и деревьями. Из-за тяжелых занавесок на окнах лился свет.
— Кто там живет?
— Иоланда и ее муж.
— Мы собираемся их навестить?
— Нет. Ночь так прекрасна. Думаю, мы проедемся по острову.
— Я не знала, что тут есть автомагистрали. Я только видела посадочную площадку и причал. — Не то что бы ее это сильно волновало, нет. Она всего лишь хотела сменить тему, чтобы не концентрироваться на волшебном пейзаже вокруг.
— Ну, их с трудом можно назвать магистралями, — сказал Паоло, открывая металлическую дверь гаража. Там стояла последняя модель джипа. — По большей части это грязные проселочные дороги, по которым обычно ездят телеги, да и джипы, как вот этот. Думаю, здесь ни одна другая машина не пройдет, только этот вездеход, — усмехнулся он, помогая девушке запрыгнуть на сиденье. — Это лучшее, что я могу тебе предложить.