Это какая-то ошибка.
Затем Микос взял подвеску и убедился, что Анджело говорит правду. Он без труда разглядел знак его семьи.
— Ты все знала, Джина?
— Мне не было известно о том, что это за знак.
— Как к тебе попала эта подвеска?
— Так, как я сказала. Она всегда принадлежала моей семье. Я с детства играла с ней.
— Ты лжешь! — взорвался Анджело. — Его украла женщина, которая считала, что, если я лег с ней в постель, она может женить меня на себе!
— Эта женщина, — сообщила Джина, пылая, — Элизабет Бичер, моя бабушка. Если бы я знала, откуда эта подвеска, я бы ни за что не надела ее!
Анджело открыл было рот, чтобы ответить, но не нашел слов.
— Кажется, вам знакомо это имя, — холодно продолжала Джина. — Жаль, вы не потрудились узнать о своем ребенке, которого ей пришлось растить одной в те времена, когда матери-одиночки считались чуть ли не прокаженными в остальном обществе. — Джина вдохнула полной грудью. — Знаете что? Я приехала сюда, чтобы заставить вас заплатить за это упущение.
— О чем ты говоришь? — тихо спросил Микос.
— Все очень просто, — ответил за нее Анджело. — Джина приехала, чтобы продать мне свое молчание. Признайся, женщина! Тебе ведь нужны мои деньги, так?
— Да. И много.
В этот момент снова вошла Вула. И тогда Микос не выдержал. Он вскочил и прошел в дом, в свой кабинет, куда не заходил с того дня, как привез Джину Хадсон на остров. Он метался по комнате, как загнанный зверь, ругая себя за то, что так легко доверился женщине.
Идиот! Слепец! Джина с самого начала все спланировала. И ему некого винить, кроме себя.
Микос вернулся через пару минут. Видя его злость, Джина заерзала на стуле. А ведь она хотела, чтобы все произошло не так. Думала, что застанет врасплох Анджело, а получилось наоборот.
Не нужно разрешать Джине играть с подвеской, вспомнила девушка слова матери. Она слишком ценная.
О, пусть, отвечала бабушка. Никогда не любила эту вещь. Я лишь забрала у него то, что ему было дороже меня…
— Итак, моя дорогая, — заняв свое место за столом, начал Микос, выводя Джину из воспоминаний, — ты представилась мне журналисткой, а теперь оказывается, что ты приехала вытянуть из Анджело деньги. Отличный маскарад!
— Это не маскарад! Мне действительно нужно было написать статью о юбилее. Я не такая.
— Тогда какая, а? Объясни мне, пожалуйста, а то я слишком глуп, чтобы понять это сам. Но прежде, чем ты откроешь рот, знай, что я не приму ничего, кроме правды. Так что давай, Джина, я жду!
— Придержи коней, — отрезала девушка, удивляясь, как Микос может считать ее обыкновенной вымогательницей после всего, что было между ними. — Во-первых, я не твоя любовница, как считает Анджело. И я ничего тебе не должна, кроме тех денег, что заняла у тебя и скоро отдам.