-- Васисуалий Андреевич, вас незнакомый мужчина спрашивает, - сказала Дуня как ни в чем не бывало.
И все действительно увидели стоявшего в дверях незнакомого мужчину в белых джентльменских брюках. Васисуалий Андреевич живо вскочил, поправил свой туалет и с ненужной улыбкой обратил лицо к вошедшему Бендеру.
-- Я вам не помешал? - учтиво спросил великий комбинатор щурясь.
-- Да, да, -- пролепетал Лоханкин, шаркая ножкой, - видите ли, тут я был, как бы вам сказать, немножко занят... Но... кажется, я уже освободился? И он искательно посмотрел по сторонам. Но в кухне уже не было никого, кроме тети Паши, заснувшей на плите во время экзекуции. На дощатом полу валялись отдельные прутики и белая полотняная пуговица с двумя дырочками.
-- Пожалуйте ко мне, - пригласил Васисуалий.
-- А может быть, я вас все-таки отвлек? -- спросил Остап, очутившись в первой комнате Лоханкина. - Нет? Ну, хорошо. Так это у вас "Сд. пр. ком. в уд. в. ч. м. од. ин. хол. "? А она на самом деле "пр. " и имеет "в. уд. "?
-- Совершенно верно, -- оживился Васисуалий, - прекрасная комната, все удобства. И недорого возьму. Пятьдесят рублей в месяц.
-- Торговаться я не стану, -- вежливо сказал Остап, -- но вот соседи... Как они?
-- Прекрасные люди, -- ответил Васисуалий, -- и вообще все удобства. И цена дешевая.
-- Но ведь они, кажется, ввели здесь телесные наказания?
-- Ах, - сказал Лоханкин проникновенно, - ведь в конце концов кто знает? Может быть, так надо. Может быть, именно в этом великая сермяжная правда.
-- Сермяжная? -- задумчиво повторил Бендер. - Она же посконная, домотканая и кондовая? Так, так. В общем, скажите, из какого класса гимназии вас вытурили за неуспешность? Из шестого?
-- Из пятого, -- ответил Лоханкин.
-- Золотой класс. Значит, до физики Краевича вы не дошли? И с тех пор вели исключительно интеллектуальный образ жизни? Впрочем, мне все равно. Живите, как хотите. Завтра я к вам переезжаю.
-- А задаток? - спросил бывший гимназист.
-- Вы не в церкви, вас не обманут, -- веско сказал великий комбинатор. -- Будет и задаток. С течением времени.
ГЛАВА XIV. ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ
Когда Остап вернулся в гостиницу "Карлсбад" и, Отразившись несчетное число раз в вестибюльных, лестничных и коридорных зеркалах, которыми так любят украшаться подобного рода учреждения, вошел к себе, его смутил господствующий в номере беспорядок. Красное плюшевое кресло лежало кверху куцыми ножками, обнаруживая непривлекательную джутовую изнанку. Бархатная скатерть с позументами съехала со стола. Даже картина "Явление Христа народу" и та покосилась набок, потерявши в этом виде большую часть поучительности, которую вложил в нее художник. С балкона дул свежий пароходный ветер, передвигая разбросанные по кровати денежные знаки. Между ними валялась железная коробка от папирос "Кавказ", На ковре, сцепившись и выбрасывая ноги, молча катались Паниковский и Балаганов.