Но, уж как водится, все хорошее когда-нибудь кончается, хоть и длилось все это очень долго. Я в жизни не видела и не слышала, чтобы какой-нибудь муж так обожал свою жену, как старый посол обожал мою доченьку, он ее просто боготворил. А я замечала, как некоторые гости перемигивались, кивали на него, как, мол, он с ней носится, ведь уж много лет прошло, как они были вместе и давно поженились. За то, что он так сильно ее любил, его считали восторженным старым дураком, но, что до меня, так я считаю, любой его любви было бы мало. Он и половины ее не стоил, как и все его сэры Такие-то и рыцари Сякие-то. Ее любовь всякий мужчина должен был бы почитать за божеское благословение. Моя дочь была настоящим сокровищем.
И он был настолько ее старше, что она не могла не обратить внимания на мужчину своего примерно возраста, это было вполне естественно. С мужем все шло прекрасно, ей с ним было легко, но она ведь была здоровая молодая женщина, полная жизни, да и кто бы смог устоять перед адмиралом, хоть он и был маленький, все его чествовали, он тогда только вернулся из Египта после своей великой победы над Бони, он один потопил все его корабли, но вернулся весь больной и обессилевший. А у меня появилось занятие. Потому что до этого что мне было делать, только сидеть да стареть, пока ее муж не умрет, тогда мы бы поехали назад в Англию. Но вышло так, что настали беспокойные времена, и я стала гордиться тем, что я англичанка, об этом, правда, я и не забывала, а адмирал приехал и стал жить с нами, и он глаз не мог отвести от моей душеньки. Уж так он на нее смотрел, я голову готова была отдать на отсечение, что он ее и слепым глазом видит. С первых же дней, когда он еще лежал в постели, а я помогала моей доченьке за ним ухаживать, я видела так же ясно, как вулкан за окном, что он влюбится в нее, а она в него, и что нас с этим адмиралом ждет новая жизнь. И что в Англию мы поедем раньше, чем я думала. Потому что, хоть адмирал и был женат, но я знала: как только он поймет, что любит мою дочь и что встретил самую лучшую женщину на свете, он, конечно же, и думать забудет о своей жене. Таковы уж мужчины.
И потом, думаю, поскольку во мне самой иногда еще загорался огонь, то было особенно приятно, что сердечко моей дочери снова встрепенулось. Потом, как только бы они поняли, что любят друг друга, мне сразу нашлось бы занятие, но только это тянулось дольше, чем я думала, он был не такой, как все, слыхано ли, чтобы мужчина хранил верность жене. А вот он хранил, моя душенька рассказывала, что у него было только одно грехопадение несколько лет назад, в другом итальянском порту, с одной женщиной, с благородной, не со шлюхой. Ничего подобного я про моряков никогда не слышала, если, конечно, они настоящие мужчины, но не слышала я и такого, чтобы моя дочь говорила: «грехопадение». У нее тогда появились всякие серьезные настроения, она даже в церковь иногда ходила и молилась там на римский манер. Как я уже сказала, они не торопились, вели себя как две молоденькие невинные девушки, глянут друг на друга и тут же отведут глаза, но я-то знала, к чему дело идет.