В конце переулка по-прежнему слонялась Джиллиан. Дженни заметила блеск в его глазах и подняла голову, чтобы понять, куда он смотрит.
— Я была крестной матерью дочки Джиллиан, — сказала она. — За несколько месяцев до пожара я отдала ей все старые вещи моей Люси, включая и действительно ценные, которые Кристиана сделала сама. Это стало для меня огромным шагом вперед, как будто я снова была готова жить дальше. Потом погибла Хейли, а все эти вещи сгорели в огне. И это было так, словно я потеряла Люси второй раз. Гарри не нашелся, что на это сказать.
— Там была маленькая детская пижамка. Кристиана украсила ее вышивкой персонажей сказок Беатрис Поттер. Она была такая красивая… Я гордилась своей решимостью, когда отдавала ее.
И снова нечего сказать. В присутствии такого горя он чувствовал себя беспомощным, абсолютно беспомощным.
— Вы умеете слушать, — сказала Дженни, поднимаясь на ноги. — Теперь я вернусь обратно. Желаю вам удачи на завтра.
— Может быть, хотите, чтобы я пошел с вами? — Гарри тоже встал.
— Нет, благодарю вас, — сказала она. — Со мной все в порядке. Я никогда не боялась призраков.
Она улыбнулась ему и, повернувшись, пошла в сторону церкви.
— О боже, ты только послушай, Гарет, это все еще продолжается!
Легкое покачивание, которое убаюкало Тома в машине и поддерживало его в дремоте, прекратилось. Его отец припарковался возле дома, а мама говорила тихим голосом, как всегда, когда не хотела, чтобы дети ее слышали. Обычно это становилось для Тома сигналом к тому, чтобы начать прислушиваться, но сейчас ему не хотелось выходить из полусна. Ему просто хотелось спать.
Он услышал какое-то движение и подумал, что это, наверное, папа обернулся, чтобы посмотреть на детей на заднем сиденье.
— Дрыхнут, — сказал он шепотом в тон маме. — Мы просто перенесем их в дом. Они не должны об этом ничего знать.
— Но ты только послушай! Меня тошнит от всего этого.
Том не хотел ничего слышать. Он пробовал вернуться к своему сну, интересному, хорошему сну, если только удастся найти дорогу обратно. Но он все равно прислушивался. Ничего не мог с этим поделать. Что это за шум? Как будто кто-то жалобно стонет. Причем не один человек, а множество людей плачут унылыми низкими голосами. Впрочем, а люди ли это вообще? На людей непохоже. Они говорят Рооаррк, повторяют снова и снова, Рооаррк. Том не мог объяснить этого, но почему-то звуки вызывали у него чувство вины.
— Мы уложим их в постель и включим музыку, — сказал папа. — Пойдем, внутри дома будет не так слышно.
Дверца машины распахнулась, и Том почувствовал, как в лицо пахнуло холодным воздухом. Теперь шум стал громче. Не только этот Рооаррк, там были и другие звуки. Нааааа! На-аааа! Где-то совсем близко какие-то мужчины кричали, смеялись, выкрикивали команды. Том совсем не хотел этого слышать, но шум все равно просачивался в его голову, словно вода через губку. Затем кто-то склонился над ним, и он почувствовал запах маминых духов — ландыш. Мягкий ворс ее свитера мазнул по его лицу, и он подумал, что, видимо, протянул к ней руки, чтобы прижаться. Но она отодвинулась.