В окне в каких-нибудь пятнадцати сантиметрах от его лица появилась маленькая рука.
Том знал, что он закричал. Знал он и то, что никто его не услышал. Он попробовал крикнуть снова, но не смог издать ни звука. Он даже не смог пошевелиться. Ему оставалось только наблюдать.
У этой руки был неправильный цвет. Руки не бывают такого цвета, они не бывают красными.
Рука поползла, оставляя за собой след чего-то красного и липкого. Том смотрел на пятно от прикосновения к стеклу большого пальца, на пять волнистых линий, тянувшихся за пальцами. Он видел, как запястье скрывается за нижним краем окна. Ладонь уже почти скрылась из виду, как вдруг пальцы шевельнулись, словно помахали ему.
Он вскочил и рванулся через переднее сиденье к сигналу на руле. Через ветровое стекло на него кто-то смотрел! Том открыл рот, чтобы закричать, и ему показалось, будто из фургона выкачали весь кислород. Он не смог вдохнуть воздух, поэтому не смог и крикнуть.
Что это было? Черт, что же это было? Та девочка, подумал он, у нее тоже были длинные волосы. Но у этой голова была слишком большой. Она напоминала фигурки, которые Том иногда лепил из пластилина. Глаза ее были огромными, а губы полными, красными и влажными. Еще хуже выглядела ее кожа. Она была невероятно бледной и свисала с черепа, как будто была слишком большой для него. И вообще не была похожа на кожу. Она напоминала воск, который стекает со свечи, а потом твердеет и становится белым и морщинистым. Она выглядела так, будто ее опустили в расплавленный свечной воск. Но кожа все-таки была не самым ужасным. Самым страшным была огромная шишка на шее, которая закрывала часть лица и выпирала из-под платья. Пока она смотрела на Тома через ветровое стекло, эта шишка, казалось, двигалась сама по себе, и он внезапно представил ее тело ниже ворота: комковатое, мягкое, как оконная замазка, с венами, выступающими на восковой коже.
Он нащупал кнопку сигнала и стал давить изо всех сил, пугаясь этого громкого звука, но не в силах остановиться. Потом он выскочил из фургона. Он не знал, как это сделал. Он только понял, что находится снаружи. Через подошву тапочек он чувствовал жесткие камешки на дорожке. Ночь была наполнена криками бесконечной муки, а между ним и дверью в дом находилось это существо из кошмарного сна.
Он понял, что отчаянно кричит. Потом он бежал. Он слышал голос мамы. И голос папы. Слышал пронзительный крик «Том, Том, где ты?» — а она преследовала его, она гналась за ним, и все, что он мог сделать, это только бежать, бежать, бежать…
И спрятаться.