Все было тихо. Холодно. Мокро. Он понятия не имел, где находится, знал только, что место это темное и сырое. Он лежал и не мог понять: он упал или просто выбился из сил? Он запыхался и дышал так часто, как будто его легким уже никогда не будет достаточно воздуха. Что-то твердое упиралось ему в ребра, но он не смел пошевелиться.
— Том!
Голос его отца. Он где-то рядом. Только… так ли это? Был ли это папа?
— Папочка!
Голос мягкий, низкий и дразнящий, как у ребенка, играющего в прятки. Голос, который звучал — о боже! — в точности как его…
— Том, где ты? — звал его отец. Нет, нет, папа, нет. Это не я!
— Папочка!
— Слушай, Том, это уже не смешно. Выходи немедленно!
— Гарет, ты нашел его?
Это уже голос мамы, откуда-то издалека. Кажется, она плачет. Действительно ли это она? Голос звучит, как ее, но…
Чьи-то шаги. Тяжелые шаги совсем рядом. Слишком тяжелые, чтобы это могла быть…
Том вскочил. Он был на кладбище, а папа стоял в трех метрах от него. Он видел, как отец направляется к нему. Потом Тома несли через кладбище, и вдруг тут же оказалась его мама, и они были уже дома, а в голове его все еще звучал этот ужасный стонущий крик. Он видел по лицу мамы, что она пытается заговорить с ним, но этот крик заглушал все. Они были в гостиной, папа положил его на диван, мама наклонилась над ним, она обнимала его, старалась сказать ему что-то, но он ничего не мог разобрать, потому что крик в его голове был слишком громким. А потом она начала плакать, и Том видел, как слезы катятся по ее щекам, но не слышал, как она плачет, потому что все, что он мог слышать, все, что он вообще сможет теперь слышать, был этот жуткий, жуткий вой.
А потом он вдруг понял, кто это воет.
— Том, ангел мой, прошу тебя, перестань плакать, пожалуйста, перестань.
И он перестал. Но его мама, кажется, даже не заметила этого. Теперь она тоже сидела на диване и держала Тома на руках.
Он был немногим меньше ее и давно уже не садился к ней на колени, но был рад снова оказаться здесь и почувствовать, как теплые мамины руки крепко его обнимают. Потом на лестнице послышались шаги, и в дверях показался папа.
— С ними все хорошо, — тихо сообщил он жене. — Оба по-прежнему спят.
Гарет присел на ковер перед сыном, протянул руку и погладил его по голове.
— Что случилось, приятель? — спросил он.
Мамины руки крепко обнимали Тома.
Конечно, он им все рассказал. Почему бы и нет? Они ведь его родители, люди, которым он доверяет больше всех на свете. До него все еще не доходило, что есть некоторые вещи, в которые его родители просто не могут заставить себя поверить.