Алая королева (Грегори) - страница 128

Испытанное в детстве изумленное восхищение Жакеттой Риверс, матерью Елизаветы Вудвилл, довольно быстро сменилось в моей душе откровенной неприязнью, когда я узнала, какого эта женщина сорта и какими способами помогает своей дочери подняться наверх, к королевскому трону. Вскоре у меня не осталось ни малейших сомнений, что ее красота и изящество, приведшие в восторг девятилетнюю девочку, — лишь маска, скрывающая самую что ни на есть греховную натуру. Ведь именно Жакетта позволила своей дочери стоять на обочине дороги, когда мимо проезжал молодой король; именно она была одной из немногих свидетелей их тайного венчания; именно она стала впоследствии первой дамой и, по сути, долгое время возглавляла двор Эдуарда Йорка. Ни одна женщина, обладающая понятиями о верности и чести, ничего подобного не стала бы делать. Как эта особа, ранее так преданно служившая Маргарите Анжуйской и считавшаяся ее лучшей подругой, могла затем преклонять колено перед своей собственной легкомысленной дочерью? Жакетта была герцогиней[27] королевской крови, она вместе с английской армией побывала во Франции, однако, овдовев, вышла замуж за бывшего оруженосца своего мужа, причем сделала это с шокирующей поспешностью. Наш добросердечный король простил ей столь неосторожное поведение, свидетельствовавшее лишь о ее похотливости, и вскоре новый муж Жакетты, Ричард Вудвилл, уже мог называть себя лордом Риверсом,[28] приняв этот титул в качестве дани старинным языческим традициям ее семьи, в которой издавна почитали за свою прародительницу богиню рек и ручьев. С тех пор скандалы и слухи о том, что Жакетта водится с самим дьяволом, преследовали ее, подобно водам, стекающим с вершины холма. И дочь такой женщины думала, что может быть королевой Англии! Ничего удивительного, что мужа Жакетты, Ричарда Вудвилла, постигла страшная смерть,[29] а ее дочь вместе со своими детьми была не только сброшена с трона, но оказалась почти в тюрьме. Пожалуй, лучше б она воспользовалась своей черной магией и улетела прочь или призвала на помощь воды реки и уплыла по ним навстречу спасению.

С сэром Генри я, разумеется, не обсуждала свои мысли; он и без того был чрезвычайно мрачен в те темные ветреные дни января и февраля; порой мне даже казалось, что он печалится по поводу вынужденной ссылки короля Эдуарда. Однажды вечером за обедом я не выдержала и спросила, уж не болен ли он.

— Нет, — ответил супруг, — просто испытываю сильную тревогу.

— Неужели наш Генри в опасности? — тут же всполошилась я.

Но муж с усталой улыбкой заверил меня, что моему сыну ничто не угрожает.