— Леди Маргарита Стэнли? — обратился ко мне офицер.
С огромным трудом я сумела оторвать взгляд от изображенного на его ливрее дикого кабана со свирепо торчащими клыками — в точности такого, какой приснился моему мужу. Значит, кабан все-таки явился за ним!
— Да, я леди Маргарита, — кивнула я.
— Ваш супруг отныне находится под домашним арестом; ни он, ни вы не имеете права покидать дом. У всех дверей и окон будет выставлена стража. Ваши слуги, впрочем, пусть ходят по своим делам, однако их в любой момент по моей команде могут остановить и обыскать. Вы хорошо меня поняли, леди Маргарита?
— Да, — прошептала я.
— А сейчас я должен обыскать ваш дом на предмет возможных предосудительных писем и документов, — заявил он. — Надеюсь, мои намерения вам тоже ясны?
В моих покоях не было ровным счетом ничего предосудительного. Я всегда сразу сжигала все опасные для нас обоих письма и записки, едва прочитав их, и никогда не хранила копии собственных писем. Всему, что я делала ради моего Генри, свидетелем был один лишь Господь.
— Да, полностью ясны. Но нельзя ли мне отвести мужа в комнату? Он ведь ранен.
Офицер мрачно усмехнулся.
— Когда мы пришли арестовывать лорда Гастингса, ваш супруг нырнул под стол и чуть не снес себе полголовы, напоровшись на острие пики. Рана выглядит жутковато, но, уверяю вас, она не слишком опасна.
— Вы арестовали лорда Гастингса? — воскликнула я, не веря собственным ушам. — По какому обвинению?
— Мадам, мы обезглавили его, — только и ответил офицер и поспешно ринулся мимо меня наверх, в мои личные покои, а его люди, рассыпавшись по всему двору, заняли предписанные им посты.
В общем, мы со Стэнли моментально превратились в пленников в собственном доме.
В сопровождении людей с пиками мы отправились ко мне в уборную, и, лишь убедившись, что окошко там слишком маленькое и непригодное для побега, наши стражники от нас отвязались и даже прикрыли за собой дверь. Мы наконец-то остались наедине.
Дрожа от боли и отвращения, Стэнли сбросил на пол перепачканный кровью колет и напрочь испорченную рубашку и, обнаженный до пояса, рухнул на табурет. А я, налив полный таз воды, принялась обмывать рану. Она была неглубокой, но довольно длинной — удар был поверхностный, скользящий, далеко не смертельный, однако попади острие пики на дюйм ниже, и Стэнли наверняка лишился бы глаза.
— Что происходит? — тихо спросила я.
— В самом начале заседания Совета Ричард предложил определиться с окончательной датой коронации; он постоянно улыбался, а потом весьма любезно попросил епископа Мортона прислать ему клубники из своего сада. Затем мы решали разные мелкие вопросы, касающиеся коронации, — распределение мест для почетных гостей и тому подобное, все как обычно. Ричард тем временем отлучился, и, наверное, кто-то сообщил ему некую весть или привез письмо, потому что, когда он снова вошел в зал, это уже был совсем другой человек, лицо его потемнело от гнева. Следом за ним, хлопая дверями, ворвался вооруженный отряд, и вид у них был такой, словно они брали крепость. Когда они накинулись на меня, я нырнул под стол. Мортон прыгнул к стене, а Ротерхэм низко присел, спрятавшись за высокой спинкой стула. Гастингс пытался себя защитить, однако они тут же схватили его.