— Но какова причина? Как они объяснили?
— Никак! Никак они не объяснили! Казалось, словно Ричард только что спустил с поводка собственную власть. Гастингса просто схватили и увели.
— Куда увели? По какому обвинению? Неужели они даже этого не сказали?
— Да ничего они нам не сказали, как ты не понимаешь! Это был даже не арест. Это было бандитское нападение. Ричард, точно безумный, все кричал, что на него навели порчу, что у него отказывает правая рука, что Гастингс и королева пытаются его уничтожить с помощью колдовства…
— Господи…
— Он даже рукав закатал и стал всем показывать свою правую руку — ты же знаешь, какая она у него сильная, — и все твердил, что правая рука то и дело его подводит, что она у него отсыхает…
— Боже мой! Он что, спятил?
Я даже кровь смывать перестала; я просто не верила собственным ушам. А муж продолжал:
— Потом они выволокли Гастингса из зала и, не проронив ни слова, потащили во двор, хотя он сопротивлялся изо всех сил — брыкался, сыпал проклятиями, цеплялся каблуками. На дворе валялось старое бревно, оставшееся, наверное, от каких-то строительных работ, так они просто кинули на это бревно доску, заставили Гастингса встать на колени и одним ударом отсекли ему голову.
— А священник?
— Никакого священника не было. Ты что, не слышишь меня? Это было нападение, похищение и убийство! Бедняге Гастингсу не дали даже времени помолиться перед смертью! — Вспомнив об этом, мой муж задрожал с головы до ног и добавил: — Великий Боже, я ведь испугался, что они явились за мной. Я думал, что настал и мой черед. И ощущение было точно как в том сне: запах крови и никого, кто мог бы меня спасти.
— Они обезглавили Гастингса прямо под окнами Тауэра?
— Ну да, да, именно там.
— Значит, если принц услышал во дворе шум и выглянул в окно, то наверняка увидел, как лучшему другу его покойного отца рубят голову на каком-то бревне, как курице? Человеку, к которому он обращался «дядя Уильям»?
Стэнли молча смотрел на меня. По щеке у него снова потек ручеек крови, и он размазал его, пытаясь стереть тыльной стороной ладони, отчего вся щека стала красной.
— Их невозможно было остановить, — наконец прошептал он.
— Значит, отныне принц станет считать Ричарда своим врагом, — заключила я, — и вряд ли после такого сможет называть его лордом-протектором. Родной дядя будет для него хуже чудовища.
Стэнли сокрушенно качал головой. Его так сильно знобило, что даже зубы стучали. Я поставила на пол тазик с кровавой водой и укутала плечи мужа одеялом.
— Господи, а с нами-то что теперь будет? — сокрушался он. — Впрочем, будущее ведомо только Ему. Мы с тобой отныне под домашним арестом, нас обвиняют в предательстве и подозревают в сговоре с королевой и Гастингсом. Как и твоего дружка, епископа Мортона. Кстати, Ротерхэма они тоже взяли. Не представляю, сколько еще людей арестовано, но могу предположить, что Ричард явно намерен захватить трон, потому и постарался обезвредить всех, кто, по его мнению, будет с этим не с-с-согласен.