Алая королева (Грегори) - страница 30

В ноябре мне наконец доставили послание, адресованное лично мне, леди Маргарите Тюдор. Письмо было от моего деверя, Джаспера Тюдора; впервые в жизни он сподобился мне написать. Дрожащими руками я развернула листок, однако там было всего несколько строк, никаких лишних слов.

Я встречала Джаспера у ворот, и мне сразу бросилось в глаза, как сильно он изменился. Он потерял брата, почти близнеца, которого любил больше всего на свете. Он спрыгнул с коня столь же легко и грациозно, как делал это Эдмунд, но теперь по каменным плитам двора простучала лишь одна пара подбитых железом сапог. И мне стало ясно: всю оставшуюся жизнь Джаспер будет прислушиваться, не раздастся ли поблизости знакомый звук шагов брата, но ответом будет лишь тишина. Лицо моего деверя было мрачным, запавшие глаза смотрели печально, когда он впервые, как взрослой даме, поцеловал мне руку. А потом опустился передо мной на колени и молитвенно сложил руки, словно давая мне клятву верности.

— Я потерял брата, ты — мужа, — тихо произнес Джаспер. — Клянусь, если у тебя родится мальчик, я стану заботиться о нем, как о своем родном сыне, и всегда буду беречь и охранять его. Я готов жизнью своей заслонить его от опасности. Ради покойного брата я сделаю все, чтобы его сын взошел на английский престол.

Мне даже стало немного не по себе, поскольку глаза Джаспера были полны слез, и этот огромный взрослый мужчина по-прежнему стоял передо мной на коленях.

— Благодарю тебя, — промолвила я и огляделась, по-прежнему испытывая крайнюю неловкость.

Однако рядом не было никого, и некому было подсказать мне, как поднять Джаспера с колен. А мне было неизвестно, как в таких случаях полагается себя вести. Однако я все же заметила, что он ничего не пообещал мне на тот случай, если у меня родится девочка. И, вздохнув, я просто стиснула его руку в своих ладошках в знак признательности; кажется, впрочем, он именно этого и хотел. Но честное слово, если бы не Жанна д'Арк, я бы в эти мгновения окончательно уверилась в том, что все девочки на свете — существа совершенно никчемные!

В начале месяца мне, согласно традиции, пришлось затвориться в своих покоях. Окна в моей спальне закрыли ставнями, защищая меня даже от серого зимнего света. Трудно было себе представить, чем это хмурое небо, которое и голубым-то никогда не бывает, или солнце, которое в этих краях никогда толком не светит, могут настолько раздражать будущую мать и ее младенца, что от них нужно непременно скрываться, однако моя повитуха настаивала на том, что перед родами я на целый месяц должна погрузиться во тьму, и Джаспер, бледный от волнения, убедил меня все сделать так, как она велит, чтобы ребенку ничего не угрожало.