— Итак, вернемся к моему отцу. Почему все-таки он совершил самоубийство? Зачем он взял на душу такой грех? Ведь его душа после этого отправилась прямиком в ад. Должно быть, тебе стоило огромных усилий похоронить его в святой земле. Нелегко было, наверное, плести эту паутину лжи?
Отойдя от окна, мать устало опустилась на скамью возле жарко горевшего камина и тихо сказала:
— Ты права; я сделала все, что могла, защищая наше доброе имя. Так поступил бы любой представитель столь знатного семейства. Твой отец, вернувшись из Франции, только и делал, что хвастался своими победоносными сражениями, но вскоре в народе пошли нехорошие слухи. Люди говорили, что он вел себя неподобающим образом, что не совершил ровным счетом ничего полезного и, чтобы сохранить английские владения на территории Франции, присвоил армию и средства, столь необходимые верховному командующему, Ричарду Йоркскому, который и в самом деле воевал как истинный герой. Ричард Йорк успешно вел наступление, а твой отец только мешал ему: например, осадил один город, но совершил непростительную ошибку, поскольку выяснилось, что этим городом владеет герцог Бретани, наш союзник, и город пришлось вернуть. Из-за этого безумного поступка мы чуть не лишились союза с Бретанью, а это могло дорого нам стоить. Но твой отец, конечно, об этом не думал. Он установил налог, желая собрать как можно больше денег с завоеванных французских территорий, надо заметить, совершенно противозаконный, но гораздо хуже было то, что все собранные средства он оставлял себе. Он утверждал, что у него есть план величайшей военной кампании, а в действительности водил людей за нос, и они вернулись домой и без победы, и без добычи. Можешь себе представить, как они были против него настроены; да они открыто называли своего лорда и военачальника обманщиком. Наш король очень любил его, но даже королю не удалось представить дело так, будто твой отец отлично справляется с порученной задачей. В Лондоне провели судебное расследование, затем должен был состояться суд, и он сумел избежать позора, лишь совершив самоубийство. А ведь все вполне могло закончиться даже тем, что его отлучил бы от церкви сам Папа Римский. Твоего отца должны были обвинить в предательстве, при таком исходе он закончил бы свою жизнь на плахе, а ты потеряла бы все свое состояние. Мы были бы лишены всех прав, уничтожены, но ему все-таки удалось избавить нас от этого — увы, лишь тем, что он нашел спасение в смерти.
— Значит, ему грозило отлучение от церкви? — спросила я; эта перспектива ужаснула меня больше всего.