Рул усадил ее за богато украшенный стол из палисандра, подошел к столу у стены, где стояли серебряные блюда, от которых шел аппетитный пар, и наполнил две фарфоровые тарелки.
Ожидая его возвращения, она расправила льняную салфетку на юбке шелкового платья цвета спелого абрикоса и смотрела, как он расставляет тарелки на столе. Аромат яиц с беконом, которые лежали рядом с тостами, обильно сдобренными сливочным маслом, наполнил воздух.
Она глянула на слугу, стоявшего за ее плечом. У него в руках был поднос с серебряным кофейником и фарфоровым чайником.
— Я буду кофе, — сказала она, и слуга поставил перед ней чашку с ароматным напитком. — Спасибо.
Вайолет добавила сахар и сливки и осторожно перемешала.
— Когда я был в Бостоне, я тоже предпочитал кофе, — произнес Рул, отхлебнув из своей фарфоровой чашки.
— Мой отец научил меня наслаждаться вкусом.
Он поставил чашку обратно на блюдце.
— Уверен, что ты скучаешь по нему.
Вайолет почувствовала, как знакомо сжал ос в сердце.
— Больше, чем можно себе представить.
Рул опустил длинные черные ресницы, как будто хотел скрыть свои мысли. Он приступил к еде, и они какое-то время ели в тишине. Так случилось, что накануне она не поужинала и теперь была ужасно голодна.
Когда Вайолет оторвалась от завтрака и подняла глаза на Рула, то увидела, что он смотрит на нее и улыбается. Она заметила, что у него белоснежные зубы, а изгиб губ такой чувственный, хотя она не замечала этого, когда ей было шестнадцать. Эта улыбка поразила ее настолько, что у нее даже перехватило дыхание.
Казалось, Рул ничего не заметил.
— Я восхищен, что в отличие от англичанок ты действительно наслаждаешься тем, что ешь.
Ее вилка повисла в воздухе. Она с трудом заставила себя положить в рот кусочек бекона.
— Все очень вкусно. То, что нам давали на борту, назвать едой можно лишь с натяжкой.
Она сделала глоток кофе, затем вновь воцарилась тишина. Она покончила с завтраком, промокнула губы салфеткой и отложила ее в сторону. Рул тоже закончил есть, а это значило, что подходит время огласить причину приезда.
— А теперь, когда мы позавтракали и я снова почувствовала себя человеком, я хотела бы обсудить с тобой причину моего приезда.
Он нахмурился.
— Причину твоего приезда? Я думал, что ты здесь для того, чтобы продолжить наши отношения, начало которым было положено женитьбой три года назад.
Вот он, момент истины. Момент, которого она ждала и ради которого преодолела тысячи миль.
Она противостояла мужу, который женился на ней ради собственной выгоды и даже пальцем не пошевельнул, чтобы сдержать данное ее отцу обещание. Она подумала о Джеффри и о планах, которые они строили, выпрямилась и посмотрела ему в лицо.