Она глубоко вздохнула. Рул, должно быть, заждался ее. Надо идти.
— Желаю вам хорошо провести время; миледи.
— Спасибо, Мэри. Уверена, что так и будет, — ответила она, опасаясь, что проведет время слишком хорошо.
«Тебе следует держаться от него на расстоянии», — предупредила она саму себя, но не могла не испытать удовольствия, когда, подойдя к лестнице, поймала оценивающий взгляд блестящих голубых глаз Рула.
— Ты бесподобна, — сказал он.
На ее щеках появился румянец.
— Спасибо.
Рул улыбнулся:
— Ты будешь самой ослепительной женщиной в театре.
Она засмеялась.
— Ты очень любезен! Впрочем, цвет моих волос не самый модный, а я сама слишком маленького роста, чтобы быть элегантной, но твои слова все равно мне приятны.
— Твои волосы подобны огню, ты миниатюрна и изящно сложена. Поверь мне, все согласятся с моими словами.
Его глаза скользили по ней, и Вайолет уловила в его взгляде плохо скрываемую похоть. Ее сердце забилось быстрее. В черном костюме, с алмазной булавкой, которая великолепно смотрелась на белоснежном шейном платке, он был невероятно привлекателен.
Это абсолютно ничего не значит, сказала она себе. Даже меньше, чем ничего.
Рул взял ее черный плащ со вставками изумрудного цвета и накинул ей на плечи, затем дворецкий открыл дверь и отступил на шаг, чтобы дать им пройти, пряча улыбку на морщинистом лице. Может быть, на самом деле он не такой уж и скучный, как показалось ей вначале.
— Доброй ночи, Хэт, — сказала она нарочно, чтобы смутить его.
Бледные глаза Хэта распахнулись, как только она переступила порог.
Рул усмехнулся:
— Ты доведешь его до удара, если часто будешь улыбаться ему так, как сейчас.
— Ерунда! Мистер Хэтфилд — истинный дворецкий.
Рул только улыбнулся.
Они доехали до театра за вереницей карет, медленно подъезжающих к портику центрального входа. Фасад здания был украшен позолоченным орнаментом, а когда они вошли внутрь, то увидели красную бархатную дорожку, которая гармонировала с красными тиснеными обоями. Вайолет отметила, что интерьер театра был чересчур богатым.
Спектакль назывался «Моряк», он представлял собой пьесу-приключение, музыкальный фарс, где пираты атаковали судно, а девушка была спасена храбрым героем. Вокруг премьеры было много волнений, потому что предыдущая пьеса этого автора имела шумный успех.
— Моя ложа на втором этаже, — сказал Рул, поднимаясь с ней по двойным закругленным лестницам, которые затем расходились по правую и левую стороны здания.
Он проводил ее в ложу на балконе, драпированную бархатом. Со своего места она увидела широкую сцену и оркестровую яму.