В бинокль ему была хорошо видна Большая галерея на втором этаже — пять огромных окон, некоторые с прикрытыми ставнями, выходящих в унылый заброшенный сад. Справа от Джонни блестело озеро. Он неторопливо осматривал все окна по очереди. У самого дальнего стояла девушка, которую он видел утром. В следующем не было ничего — только темнота. Ему почудилось, что в третьем окне видны очертания небольшого диванчика рядом с огромным камином. За четвертым окном, в дальнем углу, была дверь.
А в пятом… Джонни опустил бинокль и протер линзы единственной оставшейся у него сухой тряпочкой, вынутой из-под рубашки. Среди окружающей сырости тряпочка казалась теплой на ощупь. Он снова поднес бинокль к глазам и прищурился.
Там был человек перед мольбертом. Джонни не сомневался, что это мольберт. Чуть подкрутив колесико, он заметил что-то вроде нескольких картин, прислоненных к стене около двери. Человек был поглощен работой. В руке он держал то ли карандаш, то ли кисть — что именно, Джонни разобрать не смог. Но, несмотря на липкую грязь под ногами, на стекающие по его лбу капли дождя, которые уже мало-помалу пробирались и в сапоги, он почувствовал прилив тихого восторга. Неужели Пауэрскорт знал все с самого начала? Какое божественное откровение подсказало ему, что здесь, в этом глухом уголке, под охраной стены из красного кирпича и нескольких неприветливых домишек находится тот, в чьих руках может оказаться ключ ко всему расследованию? Джонни Фицджеральд убрал бинокль в футляр и повернул обратно, к оставшемуся позади холму, где не было риска наткнуться на охранников. Вряд ли у здешних обитателей есть обычай приглашать незнакомцев, шастающих по лесам усадьбы Декурси, на дружеские посиделки за стаканчиком хереса.
Десять минут спустя он уже лежал под деревьями на вершине холма. Отсюда дом едва виднелся сквозь листву. Сначала он услышал голоса: женщина спрашивала мужчину, поднимался ли он этой дорогой раньше. Мужчина ответил, что не заходил по этой тропинке так далеко, потому что она слишком грязная. Ветер дул в сторону холма, и голоса были слышны довольно отчетливо. Джонни осторожно выглянул. Слева от себя он увидел длинные стены из красного кирпича, которыми был обнесен сад, — за ними, несомненно, скрывались непривитые фруктовые деревья и невозделанные огородные грядки. О Боже — эти двое идут прямо на него! Еще десять минут, и они буквально споткнутся об его ноги.
Сбежать или остаться? Джонни еще теснее приник к мокрой земле. Он слышал, как девушка предложила своему спутнику угадать, что они увидят, поднявшись на холм. Еще пять минут. Так-так, подумал Джонни; может, быстренько написать послание и вручить его им, когда они будут проходить мимо? Его рука высунется из подлеска, как та, что приняла меч короля Артура, поднявшись из озера на Авалоне. И что им написать — привет, Мошенник? Привет, миссис Мошенник? Не угодно ли выбраться отсюда?