Коринкина. Это что еще за глупость?
Шмага. Я согласен, что меня, актера Шмагу, можно в порядочный дом и не пускать; ну и не пускайте, я не обижусь. Но ежели пустили и тем более пригласили, то надо принять в соображение мой образ жизни и мои привычки. Если у вас есть душа, то распорядитесь…
Коринкина. Понимаю, понимаю. У меня есть душа, я уж давно распорядилась. Я затем и пришла, чтоб пригласить вас.
Шмага. Пришли с таким приятным известием и молчите до сих пор! Ну, хорошо, что я не умер от нетерпения, а то могло бы возникнуть уголовное дело. (Подходит к Незнамову.) Гриша! Брось философию-то, пойдем! Что нам природа: леса, горы, луна? Ведь мы не дикие, мы люди цивилизованные.
Незнамов. Действительно, брат, скучно. Ну, пойдем, цивилизованный человек. Пойдем в буфет! Пойдем туда, куда влечет меня мой жалкий жребий!
Коринкина(Миловзорову, тихо). Он, кажется, в ударе. Подогрейте его хорошенько!
Миловзоров. Постараюсь.
Идут все к дому; навстречу им выходят Кручинина и Дудукин.
Явление третье
Незнамов, Миловзоров, Шмага, Коринкина, Кручинина и Дудукин.
Кручинина. Куда же вы, господа? Вы не от меня ли бежите?
Коринкина. О, нет; они сейчас же вернутся; я их к вам приведу.
Шмага. Бывают в жизни артиста минуты, когда он стремительно спешит к своей цели, как из лука стрела. Остановить его — напрасный труд!
Кручинина. Когда же эти минуты бывают?
Шмага. Когда загремят ножами и вилками и скажут: закуска готова.
Незнамов. Пойдем! Довольно тебе паясничать!
Коринкина, Незнамов, Миловзоров и Шмага уходят в дом.
Дудукин. Когда Шмага заговорит о закуске, так до пафоса доходит; он возбуждает аппетит; мы за этим его и приглашаем.
Кручинина. Да, это тоже своего рода талант; но едва ли нужно поощрять такие способности.
Дудукин. Что ж делать! Жизнь-то у нас, в провинции, скучна очень, так будешь рад и Шмаге. Я ведь не проповедник; у меня правило: живи сам и жить давай другим. Вы еще не соскучились у нас, не надоело вам?
Кручинина. Да где ж веселее-то? Везде одно и то же. Но отсюда все-таки мне надо уезжать скорее.
Дудукин. Почему же?
Кручинина. Слишком много волнения я испытываю; здесь все напоминает мне мое печальное прошлое.
Дудукин. Прошлое пора позабыть.
Кручинина. Да уж я было и стала забывать, да вот попала случайно на родину, все и ожило в моей памяти.
Дудукин. Забудьте, забудьте! Пора вам пользоваться своей славой, своими успехами, пора успокоиться на лаврах.
Кручинина. И рада бы успокоиться, да не дают. Я чуть было не умерла вчера.
Дудукин. Неужели? Что же случилось?
Кручинина. Оказалось, что я была обманута самым безжалостным образом. Когда мне писали, что мой сын умер, он был жив, он выздоровел. Его отдали кому-то в приемыши.