Видишь? Книг накупил душеспасительных, читаю, стараюсь вникать.
Елохов. И действует?
Кочуев. Да, кроме шуток. Заметно серьезней становлюсь: уж прежнего образа мыслей нет; вижу, братец, вижу, что все это суета. Теперь уж жизнь пойдет другая; я торгую для Ксении Васильевны имение в Крыму, и мы поедем туда с ней вместе.
Елохов. Когда же ты ждешь Ксению Васильевну?
Кочуев. Да, вероятно, завтра, а может быть, и сегодня если поторопится. Экипаж и человека я уже послал. Надо было поехать самому встретить, да мне необходимо быть в театре, хоть на полчаса, хоть только показаться своим. Новая оперетка нынче. Да Ксения, вероятно, завтра приедет, а впрочем, я скоро ворочусь; если что, так ты пришли за мной. Входит Мардарий.
Мардарий. Фирс Лукич Барбарисов.
Кочуев. Проси.
Мардарий уходит.
Вот он, гусь-то лапчатый! С ним надо осторожней; вероятно, с подсылом от тещи.
Входит Барбарисов.
Явление четвертое
Кочуев, Елохов и Барбарисов.
Барбарисов. Честь имею кланяться! Я к вам по Поручению Евлампии Платоновны.
Кочуев. Извините, мне сейчас нужно ехать.
Барбарисов. Я вас не задержу, я на несколько минут. Евлампия Платоновна поручила мне спросить вас, не имеете ли вы каких известий от Ксении Васильевны?
Кочуев. То есть каких известий? Об ее здоровье, что ли? Так она здорова.
Барбарисов. О здоровье мы знаем; нет ли каких особенных известий?
Кочуев. Особенных никаких.
Барбарисов. Евлампия Платоновна получили телеграмму от Ксении Васильевны.
Кочуев. А получила телеграмму, так, значит, получила и известия.
Барбарисов. Ксения Васильевна уведомляет, что она едет сюда.
Кочуев. Да, я жду ее.
Барбарисов. Евлампия Платоновна интересуется знать, зачем, собственно, Ксения Васильевна приедет.
Кочуев. Представьте, и я тем же интересуюсь, и только что хотел ехать к Евлампии Платоновне спросить у нее, зачем жена моя едет ко мне.
Барбарисов. Вы шутите, вы должны знать.
Кочуев. Решительно не знаю… имею некоторые предположения.
Барбарисов. И мы имеем; но ваши, конечно, вернее. Так как же вы полагаете?
Кочуев. По зрелом размышлении, я полагаю, что жена моя едет за тем же, за чем все домой ездят. Вот и я тоже, куда ни поеду, в театр ли, в клуб ли, всегда домой возвращаюсь. По русской пословице: в гостях хорошо, а дома лучше.
Барбарисов. Но Ксения Васильевна очень долго не возвращалась, так что можно было думать…
Кочуев. Думать можно все, что угодно, это никому не запрещается. Здесь климат был вреден для ее здоровья.
Барбарисов. А теперь?
Кочуев. А теперь она настолько поправилась, что может жить и здесь. Извините! Мне пора ехать.