Прадед и прабабка приучают своих потомков к труду, — он воспитывает мальчиков, она — девочек. Мужчины обучаются различным ремеслам — резьбе по дереву, гончарному делу, садоводству. Они выращивают табак, ухаживают за домашними животными, становятся плотниками и мельниками. Женщины ткут турецкие ковры и домашние холсты, вышивают, вяжут кружева, собирают мед, варят сыр и добывают розовое масло. Каждый знает свои обязанности и ревностно выполняет их.
У каждой семьи свой домик. Старики заботятся о новобрачных, и члены колонии сообща строят для них жилище.
Приезжих обычно встречает нынешний глава семейства, которого все там зовут отцом. Посетителям он известен под именем Деодата.
Это статный, могучего сложения мужчина с благородным, красивым лицом. На вид ему лет сорок. Он руководит обменом продуктов и показывает приезжим колонию.
Деодат принял нас приветливо и сердечно, как добрых старых знакомых. Мой друг бывал здесь ежегодно.
Разговор зашел об естественных науках: помологии,[34] ойнологии,[35] садоводстве, ботанике, энтомологии,[36] в которых Деодат проявил солидные познания. В области садоводства и животноводства он придерживался самых передовых взглядов. Я не мог скрыть своего изумления перед обширностью познаний Деодата и спросил, кто научил его всему этому.
— Наш старец, — ответил Деодат, почтительно склоняя голову.
— А кто он такой?
— Вы его увидите, когда все мы соберемся вечером.
На острове была страдная пора — сбор урожая яблок. Женщины и дети срывали спелые плоды румяных, золотистых и багряно-алых оттенков и складывали их прямо на траве. Груды налитых соком яблок напоминали пирамиды из ядер, некогда громоздившиеся во дворах замков. Огромный фруктовый сад так и звенел веселыми голосами.
Когда же осеннее солнце склонилось к западу, звон колокола возвестил с вершины холма о конце трудового дня. Последние плоды поспешно уложили в корзины и понесли в усадьбу.
Мы с Деодатом тоже направились в ту сторону, откуда раздавались звуки колокола. Он висел на башенке деревянного домика. Теремок был сплошь увит плющом, но некоторые колонны веранды не были закрыты листьями, и меня поразила их причудливая форма. Видно было, что их создавал художник-резчик в порыве высокого вдохновения.
Перед домиком на зеленой лужайке были расставлены столы и скамейки. По окончании работы сюда и устремились все члены колонии.
— Здесь живут наши старики, — шепнул мне Деодат.
Вскоре из дома вышла счастливая чета. Женщина лет шестидесяти и мужчина лет восьмидесяти.
У старца было энергичное и умное лицо. Весь его облик произвел на меня неизгладимое впечатление.