— Тонем! Тонем! — кричали рулевой и матросы. Бросив свои места на палубе, они ринулись в трюм спасать свои пожитки, выбежали оттуда с узлами и рундуками и поспешно покидали их в аварийную шлюпку.
Барка повернулась поперек течения и начала быстро погружаться носом в воду.
О спасении судна не могло быть и речи. Пока перенесешь мешки с пшеницей из трюма и доберешься до пробоины, чтобы ее заделать, судно уже очутится на дне.
Тимар рванулся к дверям каюты Тимеи.
— Быстро одевайтесь, берите шкатулку и бегите к шлюпке! Судно тонет!
Не дожидаясь, пока обомлевшая девушка придет в себя, Тимар накинул на нее теплый бурнус, отвел ее к шлюпке, вверил ее заботам рулевого, а сам побежал обратно в свою каюту спасать ящик с судовой кассой и документами.
Однако Янош Фабула вовсе не жаждал опекать Тимею. Скорее наоборот, увидев красавицу, он разозлился.
— Говорил я, что эта бледнолицая ведьма со сросшимися бровями навлечет на нас беду. Лучше бросили бы ее в воду!
Тимея не поняла слов рулевого, но его налитые кровью глаза испугали ее, и она предпочла тихо вернуться в свою каюту, где, притулившись в углу, смотрела, как вода постепенно затопляет помещение, поднимаясь все выше и выше к койке. Она вдруг подумала, что, если остаться здесь, течение отнесет ее по Дунаю вниз, к тому месту, где на речном дне покоится ее отец, и тогда они снова окажутся вместе и уже никогда больше не разлучатся.
Тимар, стоя по колено в воде в своей каюте, сложил все необходимое в походный ящик, потом вскинул его на плечо и побежал к шлюпке.
— А где Тимея? — закричал он, заметив, что девушки нет.
— Черт ее знает! — пробурчал рулевой. — Глаза бы не глядели на эту ведьму!
Тимар снова бросился к каюте, двигаясь по пояс в воде; подхватив девушку на руки, он спросил ее:
— Шкатулка с вами?
— Да, — пролепетала она.
Он успокоился, молча пробрался по палубе до спущенной на воду шлюпки, опустил свою ношу на среднюю скамью и только тогда оглянулся.
«Святая Борбала» погружалась с ужасающей быстротой.
Нос барки уже совсем скрылся под водой, а через несколько минут на поверхности реки виднелась лишь голая палуба да мачта, на которой болтался обрубленный буксирный канат.
— Поплыли! — приказал Тимар гребцам, и лодка направилась к берегу.
— Где ваша шкатулка? — спросил он через некоторое время у Тимеи.
— Здесь, — сказала она, показывая шкиперу коробку с турецкой халвой.
— Несчастная! Это же не то!
Действительно, озабоченная прежде всего тем, чтобы спасти подарок для своей новой сестры, Тимея оставила в затопленной каюте шкатулку, в которой заключалось все ее теперешнее состояние.