Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять, о чем Розмэри думает. Ленни присела рядом с ней и крепко обняла.
— Не нужно говорить так! — сказала она. — Кто я такая, чтобы осуждать тебя? Мы все делаем ошибки, но я уверена, что ты самая лучшая мать на свете!
Губы Розмэри дрогнули.
— Ты веришь мне, девочка?
Ленни провела рукой по щеке матери.
— Да, — сказала она просто. — Я верю тебе. Не припомню, чтобы ты обманывала меня.
— Хотя я не говорила тебе всю правду, — проговорила Розмэри с горечью. — О господи! Если бы я могла начать свою жизнь сначала, то многое бы сделала по-другому.
— Но ведь не все, мама? Не плачь, моя милая, а то я тоже начну плакать, и мы утонем в слезах.
Позже, уже после того как они выпили чаю, Ленни спросила:
— Когда Стэнли позвонил тебе?
Розмэри ответила всепонимающим взглядом.
— Вчера вечером. Он сказал, что я необходима тебе и будет лучше, если я вылечу первым рейсом.
— Билл знает?
— О Дейве и обо мне? Конечно. Я рассказала ему еще тогда, когда он сделал мне предложение. Он понял. Мне едва удалось отговорить его ехать со мной, хотя он защитил бы меня, потому что верит мне. Он просил меня позвонить. — Ее глаза наполнились слезами, но она твердо заявила: — Будет лучше, если я сделаю это сейчас.
Ленни пошла в ванную и умыла лицо, пока ее мать разговаривала по телефону.
— Он настаивает, чтобы ты приехала и пожила с нами, — сказала она, когда Ленни вернулась. — И я с ним согласна.
— Я не могу так сразу, мама. Мне нужно еще сделать массу дел до отъезда в Австралию.
— Стэнли вернется? — спросила Розмэри.
— Если сможет убедиться, что ты и его отец не могли спать вместе за девять месяцев до моего рождения, то возможно. — Ленни говорила спокойно, почти без волнения.
Розмэри прикрыла глаза, помолчала секунду, затем произнесла с сожалением:
— Ты любишь его.
— Я переживу это.
Но хотя слова, казалось, с легкостью слетели с ее губ, они словно прорвали плотину, и она разрыдалась. Слезы градом потекли по ее щекам. Розмэри, обняв ее за плечи, гладила дочь по спине, пока приступ не прошел. Ленни почувствовала в душе полную опустошенность.
Розмэри сказала:
— Ты справишься с этим. Это долго будет терзать тебя, и другая любовь никогда не будет такой же, но время хороший доктор. Я люблю Билла так же сильно, как любила твоего отца, но по-другому. И, дорогая, хотя тебе сейчас так тяжело, но я рада, что Стэнли разбудил твои чувства, пробудил тебя от сна. Я боялась, что ты останешься замурованной в своей башне навсегда, в страхе, что другой мужчина обидит тебя. Не сдавайся. Любовь никогда не бывает напрасной, нужно только помнить, что страдание и боль — ее неизбежные спутники.