— Спасибо!
Она повернулась и направилась к дверям.
— Куда ты собралась?
— Куда угодно, лишь бы подальше от тебя. Не волнуйся, из страны я не уеду, так что можешь придержать своих цепных псов.
Бесстрастным голосом и на удивление вяло Коннор произнес:
— Я вызову кого-нибудь, чтобы тебя отвезли в отель.
— Не стоит беспокоиться.
— Если не хочешь с боем прорываться сквозь репортеров всех мастей, позволь обеспечить твою безопасность.
— Тебе я не позволила бы обеспечить меня даже зубной пастой — в ней может оказаться стрихнин!
— А как насчет оргазма? Его я тоже тебе могу обеспечить. В любое время!
Он сопроводил эти слова циничной усмешкой и наверняка не предполагал, какую адскую боль они ей причинили. Линда схватилась за дверную ручку как утопающий за соломинку.
— Для меня это больше ничего не значит.
Пытка не кончалась. Коннор заступил ей дорогу.
— Зато это много значит для меня. Ладно, когда ты успокоишься и усмиришь свою дьявольскую гордыню — вспомни обо мне.
— Я не обращусь к тебе, даже если от этого будет зависеть моя жизнь!
Мужчина с орлиными глазами склонился перед ней в издевательском поклоне и молча проводил до двери. Негромко сказал в темноту:
— Миссис Чериш отправляется в «Амбассадор». Ее никто не должен видеть. Проследите.
Линда упала на сиденье машины и закрыла глаза.
— Второй зуб! Малышка, скоро ты начнешь кусаться!
Элли сияла и улыбалась всему миру сразу, демонстрируя два крохотных рисовых зернышка на розовых деснах. Линда нежно поцеловала шелковистые волосики. Джой Свенссон хмыкнула.
― Она уже вовсю кусается.
Элли зевнула и, подобно всем детям земли, мгновенно уснула, решив, что именно это ей сейчас и нужно. Джой посмотрела на дочь с нежностью, а на Линду с тревогой.
— Линда, ты с каждым днем все больше напоминаешь смерть, только без косы. Почему бы не попробовать расставить все точки над «i»?
Линда только покачала головой. За последний месяц стало ясно, что Джой понимает ее лучше всех. Возможно потому, что и сама в свое время боролась с демонами ревности, отчаяния и недоверия. Наградой Джой стал счастливый брак, а Линде не досталось ничего.
— Послушай, подруга, перестань корчить из себя викторианскую девственницу, это смешно! Все его мысли вполне объяснимы, да ты и сама думала бы так же, будь ты на его месте.
— Я знаю.
— Ты же любишь его! Ты разрываешь свое сердце, но любишь его!
Линда кивнула и сама этому удивилась. Говорить не хотелось.
— Тогда зачем, Линда? Почему?
— Он меня не любит. Никогда не любил, даже не пытался сделать вид.
— Но что-то он чувствовал?!
— Он был уверен, что я его соблазнила, чтобы он не лез в дела фонда. Подержал меня взаперти, а сам тем временем обыскал мой дом.