Его бархатный голос как будто окутывал ее каким-то мягким покрывалом. У Стефани начала кружиться голова. Облизнув пересохшие губы, она сказала сдавленно:
— Ты тоже изменился.
Клайв не обратил внимания на ее слова и продолжал все тем же тихим магическим голосом:
— Пять лет назад ты была очаровательна, теперь ты по-настоящему прекрасна. Даже твоя кожа похожа по цвету на бледно-золотистый шелк. Может быть, это австралийское солнце так украсило тебя, Стефи. Или это мужчина?
— Нет, — ответила Стефани, не задумываясь.
Это было правдой. После Клайва ни один мужчина не смог вызвать у нее чувство, даже отдаленно напоминающее то, что творил с ней один взгляд этого человека. От того ли, что она была еще так молода, когда впервые влюбилась, или потому, что их связь прервалась так внезапно, но теперь она была как будто запрограммирована на то, чтобы чувствовать влечение только к нему. Перед мысленным взором Стефи вдруг, как в фильме, стали возникать мучительно-интимные сцены пятилетней давности.
Его вопрос вырвал ее из воспоминаний:
— Ты теперь постоянно живешь в Бандаберге?
— Я здесь работаю, — ответила она неопределенно. — А ты здесь по делу?
Хотя какое дело могло быть у Клайва Стэнворда в небольшом приморском городке на краю земли?
— Я пробуду в городе еще неделю, — также неопределенно ответил он. — Думаю, что мы должны встретиться и рассказать друг другу о том, как прошли эти пять лет.
Его глаза снова принялись пристально вглядываться в ее лицо. С неистово бьющимся сердцем Стефани опустила голову. Господи, ну почему она не осталась работать в кафе? Здесь, в дорогом ювелирном магазине, обычно мало покупателей, и он сможет приходить сюда, когда ему вздумается, а у нее не будет никакой возможности от него спрятаться. Элис явно не собирается ее спасать, и, даже если бы владелец магазина заглянул сейчас в зал, он бы решил, что Стефани продает этому господину жемчужное ожерелье.
Девушка с трудом взяла себя в руки, натянуто улыбнулась и возразила:
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему?
С той же улыбкой Стефани сказала:
— Потому что у нас нет ничего общего. И никогда не было.
Клайв скептически посмотрел на нее, потом прикрыл глаза и проговорил со значением, понятным только им одним:
— Мне кажется, что пять лет назад ты так не думала.
Слова, сказанные Клайвом ее отцу в тот памятный вечер, последний вечер, проведенный ею в родном доме, вновь как эхо прозвучали в ее ушах. Их действие не смогли ослабить даже прошедшие пять лет. Стефани снова содрогнулась от унижения и боли, которые испытала тогда. Сдерживая гнев, она сказала притворно-сладким голосом: