Она ждала от него язвительного замечания и уже приготовилась ответить, но он промолвил с неожиданным одобрением:
— Вижу, что ты уже пришла в себя и думаешь о будущем. Это очень хорошо. А теперь, если ты не имеешь ничего против и не хочешь больше чаю, пойдем в мой кабинет. Я покажу тебе кое-какие бумаги, которые ты должна прочесть.
Они прошли по коридору и оказались в комнате с письменным столом и книжными шкафами по стенам.
Усадив ее в кресло, Стэнворд подал ей лист бумаги. Стефи осторожно взяла его, стараясь не касаться пальцев Клайва, и взглянула на документ.
— Однако это не заняло у тебя много времени, — проговорила она с некоторым раздражением, пробежав бумагу глазами.
— С работы я позвонил своему адвокату и объяснил ему ситуацию, а по дороге обратно заехал к нему в офис. Он у меня на постоянном окладе, так что это и не должно было отнять много времени, — ответил Клайв невозмутимо.
Документ содержал в себе обязательства Клайва по отношению к ней и ребенку. Стэнворд брал на себя все расходы по содержанию ребенка или детей, которые могли появиться в результате их союза, также он должен был купить ей дом, если она того пожелает, и ежемесячно вносить на ее счет некоторую сумму до тех пор, пока она не будет в состоянии сама зарабатывать себе на жизнь. Цифра, указанная в контракте, поразила ее количеством нулей. Она никак не могла сосчитать их, потому что листок бумаги вдруг запрыгал у нее в руках. Наконец ей это удалось и Стефани проговорила отрывисто:
— Клайв, это невозможно, я не могу принять от тебя такие деньги.
— Не говори глупостей, — ответил он спокойно. — Ты знаешь, что я не беден. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе жить в нищете? Ты мать моего будущего ребенка. Все, что я положу на твой счет, — твое по закону.
— Клайв, но я не могу быть твоей содержанкой. Ты же меня просто покупаешь! — воскликнула Стефи.
Его челюсти сжались, и он проговорил тяжелым, холодным тоном:
— Если бы тебя можно было купить, тебя бы здесь не было.
Стефи замолчала, насупившись и еще раз проглядывая документ, который она держала в руках.
— Здесь сказано «ребенка или детей», — вдруг произнесла она с удивлением. — Но…
— Адвокаты предпочитают предусматривать любые обстоятельства, — сказал Клайв с совершенно непроницаемым лицом.
— Хорошо, — проговорила Стефани, снова чувствуя слабость и безразличие. — Я согласна. Пусть будет так, как ты хочешь. Я в этом плохо разбираюсь.
— Отлично, — отозвался Клайв, голос которого сразу потеплел. — Ты не хотела бы съездить в ресторан? Если, конечно, ты хорошо себя чувствуешь.