Их накрыло на каменистом участке. Небольшая, но «поблажка». Захлебывались пулеметы, словно соперничали, кто больше пуль изведет, невозможно было голову оторвать от земли, огрызнуться в ответ.
— Накрыли, волки позорные! — визжал Фикус.
— Не вставать! — орал Зорин. — Укрыться за камнями! Отползайте к оврагу! И головы не поднимайте — нечего там смотреть!
Отползать было метров тридцать. Штрафники неуклюже ворочались, матюгались. Где-то поблизости судорожно икал интендант Шельнис. Пули стучали по камням, жужжали злыми шмелями. Прикрывая голову, Зорин подполз к Чулымову. Тот корчился за расколовшимся пополам булыжником, неловко вывернув поврежденную ногу. Упал он, мягко говоря, отвратительно — вскрылась рана, кровь хлестала, пропитывая свежую повязку. Капитан стонал, скрипел прокуренными зубами, задыхался от боли.
— Ползем, товарищ капитан, чего вы тут застряли…
Он даже говорить не мог от сжигающей его боли.
Глаза блуждали, лицо приобретало какой-то трупный оттенок.
— Давайте я вам помогу… — Он схватил Чулымова за плечи — и как же ворочать такую тушу? Тот вроде пополз, но заорал так, словно ногу оторвали, оттолкнул Зорина, скрючился.
— Ну, что тут у вас? — по-пластунски подполз Игумнов, за ним мерцал смертельно бледный Ралдыгин.
— Хватаем командира, — буркнул Зорин. Подхватили под мышки, поволокли. Но снова тот заорал, начал драться кулаками. Стал таким бледным, что испугались — не умер бы от разрыва какого-нибудь кровеносного сосуда…
— Эй, мужики, немцы поднимаются… — глухо сообщил Ралдыгин. — Вот же какая хр… естоматия… Правильно, из укрытий им нас не достать, подойти нужно… Черт, мужики, что делать, они даже голову поднять не дают, сейчас гранатами закидают…
Можно было броситься в контратаку и умереть всем вместе как один. Но так не хотелось сегодня умирать (можно подумать, завтра захочется)!
— Отползайте… — прохрипел Чулымов. В глазу у него образовалось что-то осмысленное, принял особист трудное решение, и даже боль на чуток отпустила. — Отползайте, говорю… — Он потянулся, отобрал у Игумнова автомат: — Дай сюда, боец, ты себе еще добудешь… Ну чего глазищами моргаете? Марш отсюда — кому сказано! — и начал приподниматься, держась за выступ в камне.
— Вы уверены, товарищ капитан? — промямлил Зорин.
— Уходите, бойцы, уходите… Не вытащить вам меня отсюда… Все погибнут из-за капитана контрразведки, этого хотите?
Вовек не забыть Зорину последний взгляд капитана Чулымова…
* * *
Он не помнил, как полз. Очнулся, когда свалился на дно оврага и затылок повстречался с хорошо спрессованной глыбой глины. Завертел головой, восстановил дыхание. Солдаты кубарем катились в овраг. Двое, четверо, шестеро… Некогда их было пересчитывать. За спиной галдели шмайссеры, и какой из них принадлежал капитану, можно было только догадываться.