— Плеснем под жабры, братва? — возбудился Фикус, забрался на ящик с новенькими «народными» немецкими винтовками — самозарядными карабинами «Volkssturmgewehr» — и принялся азартно размахивать зажатой в кулаке облезлой пилоткой с обтрюханными сгибами — вылитый Ленин на броневике. — Ну что, драбалызнем, кореша? Когда еще подфартит — да еще и французского клоповника отведать? Нам ведь русским языком было сказано — комиссар со старшим отвернутся! Потроши фанфурики!
Толпа загудела, понеслись одобрительные выкрики. Коньяк усадили за пять минут — пили аристократический напиток из солдатских котелков, зажевывали вяленым мясом, каким-то испорченным заплесневелым сыром — поначалу кривились, потом обнаружили, что даже испорченный он идет под коньячок за милую душу, а кто-то даже предположил, что, может, так и надо — с плесенью? Дурачка, конечно, засмеяли. Прибежавшие взводные офицеры пытались исправить ситуацию, остановить разложение вверенных им подразделений, но прервать эту «вечеринку» уже было невозможно — только безжалостным расстрелом участников.
— Да ладно вам, пацаны, выёживаться, — хохотали солдаты. — Держите, отцы-командиры, — совали им бутылки, — бормотните с нами за победу! Неужели за победу не можете бормотнуть? Да вы не командиры, вы просто вредители какие-то…
Кто-то приволок ящик шнапса, и веселье всколыхнулось с новой силой. Пригнали пинками падающего в обморок оуновца, силой заставили выпить бутылку — тот ползал по полу, его тошнило, он расплывался в луже собственной рвоты. Затянули песню — естественно, про победу. Фикус куражился — вставлял в доблестный хор блатные словечки, учил собутыльников, как нужно пить неподражаемый «элитный» коктейль под названием «пляска смерти» — это когда водку смешиваешь с папиросным пеплом. Зорин высосал стакан — и ладно так, приятно улеглось пойло в организм. Понесло с отвычки, давно уже не пил — мир завертелся, он схватился за край стеллажа, чтобы не упасть. Не пей, не пей… — твердил быстро хмелеющий голос разума…
Когда на склад ворвалось ротное начальство, вся рота была в хлам! Тучков хватался за голову, орал, что под бездумно вырвавшейся фразой «закроем глаза» понималось несколько другое. Он бегал по складу, тормошил солдат, которых почему-то неудержимо клонило в сон. Военком Мазарян обвел пространство зачумленным взором, хмуро переглянулся с контрразведчиком Чулымовым, оба удалились в угол, распечатали бутылку пятизвездочного «Мартеля»…
Роту в итоге удалось построить. Солдаты шатались, вываливались из строя, блаженно улыбались, кто-то продолжал по инерции петь. Всё это недоразумение каким-то чудом вывели из деревни — под изумленные взгляды подтянувшихся на готовенькое «краснофура-жечников». Построили на обрывистом берегу речушки с перекатами и бурным течением.