Бросившись на противницу, Бундрор метнул в нее топор, но альвийка парировала его посохом.
Так гном выиграл немного времени и, успев схватить с тела одного из своих мертвых товарищей секиру и щит, бросился на врага. С таким оружием у него было больше шансов в сражении с альвийкой.
Вот так, среди мертвых тел, разразился неравный бой.
Края боевого посоха были, казалось, повсюду, они били по обитому металлом дереву щита, а уже через мгновение — по кольчуге, так что у гнома ломались ребра. Бундрору представилось лишь несколько возможностей ударить альвийку, и всякий раз он вскрикивал от разочарования — ей удавалось уклониться или парировать его секиру.
Гном понимал: альвийку не победить, а значит, сегодня ему суждено умереть. Нужно было драться иначе. «Враккас, помоги!» Бундрор метнул в нее секиру, а пока девушка уклонялась, схватил щит обеими руками и с громким криком ринулся в лобовую атаку.
Необычный способ атаки удивил альвийку, гном почувствовал, что смог ударить, и противница со стоном повалилась на землю.
— Проклятая ушастая! — радостно завопил он. — Мне не нужен топор, чтобы отрубить тебе голову. — Бундрор прыгнул вперед, целясь кромкой щита ей в горло.
И тут кое-что произошло.
Лежащая альвийка воткнула нижнюю часть посоха в землю, а верхнюю выставила вперед, словно копье. От этой атаки гном еще, может быть, и уклонился бы, но тут справа на него налетело что-то огромное, черное, с красными горящими глазами. Послышалось хриплое рычание, гном увидел полную острых зубов пасть и почувствовал зловонное дыхание чудовища. От удара в живот он чуть было не потерял сознание. Что-то пробило его кольчугу, вонзилось в грудь и вышло через спину.
Мир вокруг затрясся, и гному показалось, что он висит на верхушке раскачивающегося дерева. Шлем откатился в сторону, щит где-то потерялся, пояс и даже сапоги слетели.
Бундрор пролетел по широкой дуге и ударился об один из трупов. Сквозь красную пелену, стоявшую перед глазами, он разглядел, что это тело Гисгурда.
«Вскоре мы встретимся вновь, друг мой. Приготовь горн, долго это продолжаться не будет».
Гном перевалился на бок, во рту чувствовался металлический привкус. Кровь уже текла струйкой из его рта, заливая бороду и капая на плечо.
«Но сперва я должен предупредить остальных».
Он потянулся к мешку Гисгурда, достал огромный сигнальный горн и поднес его к разбитым губам. Набрать воздух в легкие было очень сложно — они медленно наполнялись кровью, и дыхание причиняло невыносимую боль, но железная воля гнома позволила ему превозмочь мучения.