Салифановская идея показалась мне по меньшей мере абсурдной. Не могли же мы ничего не заметить за эти дни.
— Доказательства! — потребовал я.
— Во-первых, даже на глубинах, где мы шли, не было крупного наката. На это вы должны были обратить внимание. А ветер северо-восточный. Если б там, — он кивнул головой, — было открытое море, прибой был бы гораздо сильнее. Второе. Когда мы ходили в разведку, с моря постоянно гнало песчаную муть.
Я хотел возразить, но Сергей меня не слушал.
— Третье. Птицы постоянно летают на восток и чайки, заметь себе, с рыбой в клювах. Морские птицы, за небольшим исключением, с рыбой летают только на гнездовья, а значит — на землю.
Четвертое. Несколько раз мне на лицо попадали мелкие песчинки. Откуда они здесь? Допустим, принесло с берега. Но ветер не настолько силен, чтобы тащить массы песка на такое расстояние. А вот случайный порыв на пять-десять километров вполне допустим. Кстати, за все время плавания в открытом море мы ни разу песчинок не видели!
И, наконец, пятое. Мне кажется, что там земля.
Это «кажется» оставляло нам некоторую надежду. Окажись Сергей прав, наши шансы на спасение приблизились бы к нулю.
— И есть у меня еще одна догадка, пожалуй, самая неприятная, — почти без паузы продолжил Сергей.
Он решил выложить все! Мне захотелось зажать ему рот. Он лишал нас уже не иллюзий — веры. А вера — это все, что у нас оставалось. Даже на случайность мы не могли уповать. Случай теперь почему-то работал против нас.
— Это, — кивнул Сергей вправо, — и это, — кивнул влево, вздохнул, словно собираясь с силами, и сказал, твердо, выдержав мой взгляд:
— Не два острова, а один, растянувшийся подковой! Теперь все! — и, резко оборвав речь, сел.
Он сказал страшную вещь! Почти трое суток мы тащились в надежде обогнуть остров, а получается, забрались в самую глубь воронкообразного залива! Влезли в бутылку, а ветер и прибой заткнули горлышко, накрепко запечатав нас внутри. Я был в полной растерянности Не мог представить, что предпринять в данном случае. Уйти пешком — некуда. Двигаться вперед? А если прохода в море нет? Возвращаться? Но против ветра это почти невозможно. Без его помощи мы по мелям плот не протащим! Даже в безветрие каждый метр пути назад удлинится не менее чем вчетверо. Срока, необходимого для достижения северной оконечности острова, нам как раз хватит для развития в организмах необратимых, то есть не поддающихся лечению процессов обезвоживания! Ждать единственного способного помочь южного ветра! Но когда он будет? В летние месяцы на Арале доминируют северные ветры. Южный — большая редкость. Надеяться на то, что Салифанов ошибается, было преступлением. В прогнозах надо исходить из худших вариантов. Выхода из сложившейся ситуации не было. Плавание грозило закончиться скорой и неминуемой катастрофой.