Но замечали мы фантастические красоты незнакомого побережья попутно. Основной задачей было отыскать следы цивилизации: отпечатки протекторов машин, копыт домашних животных, просто подошв башмаков охотника или рыбака. Мы всматривались в песок, но видели только высохшие ракушки, мелкие камни, чахлые кустики неизвестных растений, отполированные, словно ошкуренные ветки и стволы деревьев, принесенные сюда волнами. Поиск ничего не дал, кроме пустой бутылки из-под шампанского, найденной на кромке берега.
На ночь все вещи с плота перетащили под обрыв. Собрали два сигнальных костра. На вершину мачты подняли горящий керосиновый фонарь, на случай, если кто-нибудь пойдет ночью по берегу. В нашем положении нельзя сбрасывать со счетов самые невероятные возможности. Легли спать, условившись встать с рассветом, но разлепили глаза лишь в девять часов. На берегу спится особенно крепко — не надо вполуха слушать море, ожидая новых сюрпризов от стихии. Не надо, как это было на острове, во сне мучиться от боли во всем теле.
К десяти часам, сглотнув подозрительного вида похлебку, приготовленную Сергеем, прихватив рюкзак с четырьмя литрами воды, сухарями, сахаром, большим ножом, фонариком и аптечкой, отправились в путь.
По утренней прохладе шагалось легко. Песок был плотный, ноги почти не проваливались. Уже через километр наткнулись на крупные собачьи следы. Я воспрянул духом. Наверняка сейчас отыщется след ее хозяина. Но Сергей, опустившись на песок, разочаровал.
— Волк это, и, судя по следам, матерый. Вот видишь, — объяснил он, — левая задняя нога ступает в след правой передней, а собаки лапы раскидывают, поэтому след задней ноги у них не попадает в след передней.
Я представил волков, холодно-зелеными глазами наблюдающих за нашими передвижениями из-за укрытия, и мне стало жутко. Последний раз я видел волка лет восемь назад в зоопарке. В вольере он представлял из себя жалкое зрелище — свалявшаяся шерсть, безучастный к окружающему взор. Если теперь его вольные соплеменники надумают посчитаться за своего собрата, обреченного на жизнь и смерть в неволе, мы ничего не сможем им противопоставить. Одним ножом на троих много не навоюешь. Поразительно, что всю ночь мы спали, как младенцы после сытного обеда, не подумав об элементарных мерах безопасности — приходи и режь как баранов, запоздало испугался я. Теперь следы попадались беспрерывно.
— Что же они едят? — удивилась Войцева.
— Возможно, таких, как мы, — пробурчал Салифанов, обмеряя очередной рельефный отпечаток.
Дальше шли настороженно, осматриваясь по сторонам. За первым же валуном подняли в воздух стаю диких уток. Они отлетели метров за пятьсот и снова сели на песок.