– Давайте деньги, шеф! – Он подошел ко мне вплотную. Он все время повторял одно и то же: – Деньги давайте, шеф! – Форменный кретин.
– Не дам.
– Шеф, вы меня доведете, придется с вами грубо обойтись. Не хочу вас обижать, а придется, как видно. Вы нам должны пять монет.
– Ничего я вам не должен, – говорю. – А если вы меня только тронете, я заору на всю гостиницу. Всех перебужу. Полицию, всех! – Сам говорю, а голос у меня дрожит, как студень.
– Давай ори! Ори во всю глотку! Давай! Хочешь, чтоб твои родители узнали, что ты ночь провел с девкой! А еще из хорошей семьи. – Он был хитрый, этот сукин кот. Здорово хитрый.
– Оставьте меня в покое! Если бы вы сказали десять, тогда другое дело. А вы определенно сказали…
– Отдадите вы нам деньги или нет? – Он прижал меня к самой двери. Прямо навалился на меня своим пакостным волосатым животом.
– Оставьте меня! Убирайтесь из моей комнаты! – сказал я. А сам скрестил руки, не двигаюсь. Господи, какое я ничтожество!
И вдруг Санни заговорила, а до того она молчала:
– Слушай, Морис, взять мне его бумажник? Он вон там, на этом самом…
– Вот-вот, бери!
– Уже взяла! – говорит Санни. И показывает мне пять долларов. – Видал? Больше не беру, только долг. Я не какая-нибудь воровка. Мы не воры!
И вдруг я заплакал. И не хочу, а плачу.
– Да, не воры! Украли пять долларов, а сами…
– Молчать! – говорит Морис и толкает меня.
– Брось его, слышишь? – говорит Санни. – Пошли, ну! Долг мы с него получили. Пойдем. Слышишь, пошли отсюда!
– Иду! – говорит Морис. А сам стоит.
– Слышишь, Морис, я тебе говорю. Оставь его!
– А кто его трогает? – отвечает он невинным голосом. И вдруг как щелкнет меня по пижаме. Я не скажу, куда он меня щелкнул, но больно было ужасно. Я ему крикнул, что он грязный, подлый кретин.
– Что ты сказал? – говорит. И руку приставил к уху, как глухой. – Что ты сказал? Кто я такой?
А я стою и реву. Меня зло берет, взбесил он меня.
– Да, ты подлый, грязный кретин, – говорю. – Грязный кретин и жулик, а года через два будешь нищим, милостыню будешь просить на улице. Размажешь сопли по всей рубахе, весь вонючий, грязный…
Тут он мне как даст! Я даже не успел увернуться или отскочить – вдруг почувствовал жуткий удар в живот.
Я не потерял сознание, потому что помню – я посмотрел на них с пола и увидел, как они уходят и закрывают за собой двери. Я долго не вставал с пола, как тогда, при Стрэдлейтере… Но тут мне казалось, что я сейчас умру, честное слово. Казалось, что я тону, так у меня дыхание перехватило – никак не вздохнуть. А когда я встал и пошел в ванную, я даже разогнуться не мог, обеими руками держался за живот.