Судя по его виду, подобная идея ему в голову не приходила. Молодо-зелено…
– Все, пока. – Я хлопнул его по плечу и пошел к выходу.
– Может, вы подождете… – неуверенно спросил он. Я покачал головой, махнул рукой и выскочил за дверь. Быстро доехав до дома, загнал машину в гараж, наскоро перекусил и буквально рухнул в кровать. Спать особо не хотелось, но завтра очень рано вставать, надо хоть немного отдохнуть.
Я закрыл глаза, и перед глазами вдруг встало искаженное болью лицо девчонки. Она плакала и что-то шептала. А потом вскрикнула…
Телевидение и газеты не радовали разнообразием, но всегда передавали нечто новенькое. Там убили, там зарезали, там подорвали с машиной, здесь подорвали вместе с домом, гаражом и гаремом. Взрывы, поджоги, стрельба, поножовщина…
Страна переживала криминальную войну, знаменующую собой передел собственности и раздел лакомых кусков почившей империи. Весело в стране расейской жить!..
Рязань в этом плане от других ничем не отличалась и не отставала. Даже наоборот, кое в чем опережала других. Стреляли, резали, убивали другими оригинальными способами вдосталь. Бандиты обнаглели до того, что подмяли под себя государственные учреждения и организации и даже влезли в законодательные органы и милицию.
Это как хищник. Если он не имеет естественных врагов, то вскоре захватывает весь ареал обитания и устанавливает единоличную власть. Вот бандиты и установили.
Криминальная жизнь била ключом, больше по голове, и не только самих бандитов, барыг и им подобных, но затрагивала и обычных людей, далеких от богатств и жирных кусков пирога.
Впрочем, люди, далекие от бушующего океана криминальной войны, зачастую и не подозревали, какие страсти кипят под боком. Но я в силу своей информированности был в курсе дел. И этот курс дела меня повергал в шок. Так нагло, без страха перед законом действовать можно только в той стране, которая благополучно идет ко дну. К развалу.
Я смотрел телевизор, читал газеты, выходил на улицы и постоянно получал подтверждения прогнозу, сделанному моими друзьями. Россию сотрясала агония криминальной войны – одна из стадий полного развала. Возможно, эта война на какой-то момент и стихнет, перейдет в более скрытый вариант, но остановить развал государства уже не в силах ничего. Пардон – кроме установления жестокой диктатуры нового хозяина. Вроде Рюрика, Алексея Михайловича Тишайшего[5] или Сталина. Но таких людей в стране нет. А если и есть, то к власти они уже не придут. Не пустят.
В этой мутной воде я чувствовал себя не очень уютно. Годы, проведенные в Аберене и Ругии, приучили меня жить в постоянной готовности к отражению нападения, к тому, что могут ударить из-за угла, выстрелить в спину. У меня выработался так называемый рефлекс предбоя – того состояния, какое бывает в преддверии схватки, сшибки.