Мы вовсе не желаем признавать, что запретный плод, который мы грызли с магического совершеннолетия — двадцати одного года, — все те же рассыпчатые «Голден делишес», что мы запихиваем в коробки для завтрака наших детей. Мы не желаем признавать, что ссоры на детских площадках — идеальные предвестники интриг в залах заседаний совета директоров, что наша общественная иерархия — всего лишь продолжение борьбы за место в команде по кикболу и что взрослые все еще делятся на хулиганов, толстяков и плакс. Что же предстоит узнать ребенку? Предположительно, мы выше их, поскольку обладаем эксклюзивным доступом к сексу, но действительность вдребезги разбивает это заблуждение, являющееся результатом какой-то заговорщической групповой амнезии. Мои самые яркие сексуальные воспоминания уходят в далекое прошлое, когда мне еще не было десяти, как я когда-то рассказала тебе в постели в наши лучшие дни. Дети тоже занимаются сексом. Честно говоря, мы — просто более крупные и жадные варианты жрущих, испражняющихся, спаривающихся особей, с дьявольским упорством скрывающих от кого-то — разве что от трехлеток, — что мы практически ничего и не делаем, кроме как едим, испражняемся и спариваемся. Секрет состоит в том, что нет никакого секрета. Вот что мы в действительности хотим скрыть от наших детей, и это подавление — истинный, тайный сговор взрослых, пакт, который мы заключаем, талмуд, который мы защищаем.
Конечно, к четырнадцати годам мы перестали контролировать, что Кевин смотрит по видео, когда приходит домой, что читает, а читал он мало. Однако, смотря те глупые фильмы, подписываясь на те глупые веб-сайты, потягивая тот глупый алкоголь и трахая тех глупых школьниц, Кевин, должно быть, чувствовал себя жестоко обманутым. А в четверг? Держу пари, он все еще чувствовал себя обманутым.
...По снисходительному выражению лица Харви я поняла, что он считает мою краткую лекцию разрушительным потворством моим же желаниям. Наше дело — в действительности его дело — строилось на том, что я была нормальной матерью с нормальными материнскими привязанностями, принимавшей нормальные меры предосторожности для того, чтобы вырастить нормального ребенка. А были ли мы жертвами злой судьбы, дефектных генов или дурного окружения, должны решать шаманы, биологи или антропологи, но никак не судьи. Харви намеревался сыграть на подспудном страхе всех родителей: вы можете делать все абсолютно правильно и все же окажетесь в ночном кошмаре, от которого невозможно пробудиться. Задним числом я понимаю, что это был чертовски разумный подход, и теперь, спустя примерно год, мне немного стыдно за свои тогдашние выходки.