Допустим, мы его сделаем. А дальше?
Умный бобик – все равно бобик и ценится за послушание больше, чем за ум. Робинзон был добр к Пятнице, но не уравнял его с собой в правах. Годимся ли мы на роль благодарного дикаря? На роль прирученного и выдрессированного дикаря, готового без лишних слов умереть за белого господина?
Кто-нибудь, может, и да, но я – определенно нет. За науку спасибо, за Экипаж – большое спасибо, но подчиняться чужим добровольно и радостно – это уж извините. Ну разве что чужие аргументированно докажут, что их цели совпадают с нашими.
До сих пор они как-то не очень обременяли себя доказательствами…
Но даже если наши цели и совпадают до четвертого знака после запятой – кем мы станем в галактической войне или какой-нибудь иной неприятности, из-за которой крупные игроки обратили на нас внимание? Это же вполне ясно – разменной монетой, больше ничем.
Скажу еще раз: я искренне и без всяких натяжек благодарен чужим за Экипаж. Человеческие джунгли наконец-то обрели структуру, определяемую чем-то бо́льшим, нежели выгода отдельных лиц, и люди стали больше походить на людей, чем на бесшерстных обезьян. Появилась твердая уверенность: мы не угробим сами себя. Выветрилась из голов зловредная, искусственно насажденная чепуха, будто бы личная свобода превыше всего. Превыше чего? Может быть, превыше безопасности для моей жены и сына? Это уж наверняка нет, хотя свобода, конечно, хорошая вещь. Вопрос в том, какая именно свобода мне нужна и какова цена за нее.
Не был бы я воспитан Экипажем, все равно считал бы: так и надо. Памятью о прежней жизни понял бы и уверовал: все идет правильно. Во всех иных вариантах мы не продвинулись бы так далеко, а потери наверняка были бы выше. Но если чужие полагают, что мы им должны, то их ждет разочарование. Лично я с удовольствием отдал бы им долг хорошеньким астероидом! Не трехсот-четырехсотметровым, а глыбиной размером этак с Эверест! Да в нервный центр их цивилизации! Нате, кушайте, благодетели! Получите подарок от благодарных воспитуемых! Вкусно?
Мечты, мечты… А в реальности придет время – и нас заставят делать то, что надо им, а не нам. Упремся – сделают нам больно.
Потом очень больно.
Потом нестерпимо.
И мы сломаемся. Сдадимся. Мы подчинимся, затаив обиду и злость, мы станем мечтать о мести – и будем служить чужим. Мечты и зубовный скрежет не наказуемы – наказуемо непослушание.
И где выход?
Если разобраться, выход был – очень далекий и не очень реальный, но был. Стать сильнее чужих. Готовиться исподволь, вертеться ужом, научиться обманывать «белого господина» – и рано или поздно навалять ему по полной программе. Скорее поздно, чем рано, учитывая разницу в технологиях, однако «поздно» – это все-таки не «никогда». Может быть, лет через сто-двести. Может, еще позже. Жаль, люди столько не живут, и не увидеть мне, чем кончится дело.