Начальная мужская школа в Торжке – родном городе Фрола – тоже ничем не выделялась среди тысяч ей подобных школ Северо-Евразийского отсека. На третьем году учебы перспективных запасников изъяли из-под родительской опеки и разместили в казарме. Ужесточились телесные наказания: теперь нарушитель дисциплины не всегда мог отделаться ударом линейкой по пальцам или учительским стеком по спине – практиковалась и порка. Впрочем, лишение увольнительной на выходные действовало сильнее.
Разумеется, Фрол, как и все перспективные резервисты, ненавидел воспитателей и учителей. Иначе не могло и быть. Далеко не сразу он начал смутно осознавать глубинные причины этой ненависти – поначалу она вытекала из безответного вопроса: «Почему нельзя?!» Вопрос тащил за собой обиду, обида – ненависть.
Но шли годы, и время рефлекторных протестов уходило в прошлое. Вместе со всем взводом Фрол смотрел учебные фильмы о боевых операциях. Вот где действовали настоящие герои! Ах, как они сражались с предателями человечества, с мерзким отродьем, поставившим эгоистическое «хочу» выше благородного «надо»! Как лихо они уничтожали врагов! Ба-бах!.. Тра-та-та-та-та!.. Бум-м!.. Дерзкий маневр – и успех! Высокая выучка! Беззаветная храбрость! Непреклонная воля! Не всегда по форме одетые, часто небритые, без строевой выправки, они подчас являли собой разительный контраст с педагогами. Им было можно. Многое прощается за результат.
Этому тоже учили. А если действительно важного результата нет и не может быть в данных условиях – тогда соответствуй общим требованиям. Уж будь так любезен, не заставляй педагогов наказывать тебя. Они ведь тоже люди. Да-да, люди, а не злобные выродки, как ты было подумал. Не веришь? Думай еще и взрослей. Рано или поздно поймешь: это так. Никто не хочет тебе зла.
Не считая, понятно, мятежников, или несогласных. Они враги. Их мало, но они существуют. Тот, кто служит, ест досыта и не нуждается в необходимом. Тот, кто и слышать не хочет о службе, хотя мог бы служить, должен голодать и бедствовать. Если он сыт, то он вдвойне враг, ибо отнял пищу у Экипажа. Покажи ему, в чем на самом деле его польза, или убей, третьего не дано. Впрочем, все, кого можно было убедить, уже давным-давно влились в Экипаж. Ну, почти все. Следовательно, с врагами можно больше не миндальничать, и это хорошо. Туманное, неопределенное должно сводиться к ясному, потому что как же иначе? Приказ всегда конкретен, иначе это не приказ, а черт знает что. Думать самостоятельно? О, это вовсе не возбраняется, напротив, вменяется в обязанность. Но думай правильно, ибо туман в голове – твой главный и злейший враг. Хотя и пустая голова ничем не лучше. Фрола учили: в Экипаже предостаточно тупых служак, лишенных инициативы и фантазии, не нужно увеличивать собой их число.