– Привет, – сказал я, делая жест рукой, чтобы жена не вставала мне навстречу. – Извини. Ты работай. Насчет ужина сам чего-нибудь соображу.
– Молодец, что вернулся. Погоди, ты мне нужен… – Затуманенным взором Настасья блуждала по дебрям канцелярита на экране. – Как лучше назвать нечто обязательно присущее чему-то? Из башки вылетело.
– Имманентный атрибут.
– Н-ну, это как-то не по-людски. Я же не диссертацию пишу.
– А тебе посконное надобно?
– Не совсем, но как бы… Понимаешь?
– Завсегдашний атрибут, – предложил я. – Или имманентный причиндал.
– Да ну тебя!
Я не могу читать служебные документы, что циркулируют в том департаменте, где служит моя супруга, – и совсем не потому, что не имею допуска (хотя как раз не имею). Просто у меня от этих текстов зубная боль.
– Отдохни хоть часок, – посоветовал я. – Сходи погуляй, погода что надо. Солнышко светит, в кустах птицы надрываются. Вернешься и сразу сообразишь.
– Некогда.
– Ты не поверишь – мне тоже.
Зря я это сказал. Женщину надо долго дрессировать, прежде чем ее реакция на самые обыкновенные слова станет адекватной. Ну что, казалось бы, тут такого – оба заняты. Ну и не надо мешать друг другу!
– Так… – сказала Настасья. – Узнаю́ Пяткина. Трое суток отсутствовал, вернулся – и сразу ему некогда!
– А что? В чем проблема-то?
Она поднялась со стула и уперла руки в боки.
– Мне отцепить значок – или так со мной поговоришь?
– Пожалуйста, – сказал я. – Только я думал, что уже все полезное тебе сказал. Насчет прогулки.
– Я тебе что, собачка? – вспыхнула Настасья. – Или мебель?
Никогда не слыхал, чтобы мебель делала моцион, но что спорить с женщиной, тем паче беременной? Неумное это занятие.
– Ты мне жена. Любимая, между прочим! И единственная: Устав не одобряет гаремов.
Она сразу смягчилась. Удивительным образом действуют на некоторых банальности! Я ведь и вправду люблю мою Настасью и с не меньшим нетерпением жду нашего первенца. Надо еще говорить об этом! Как будто и так не ясно.
А вот выходит, что нет. Странно.
И я задвинул все проблемы в ближний регистр памяти. Прошло четверть часа. Не ваше дело, чем мы занимались. Я груб? Возможно. Упускаю случай привлечь дополнительное внимание к моему рассказу? Что ж, не стану спорить. Но только это действительно не ваше дело и никак вас не касается, уж не обижайтесь.
– Пяткин, – сказала мне жена, хоть и знала, что я терпеть не могу, когда она называет меня по фамилии, – а ты все-таки человек…
Я фыркнул.
– Поздравляю тебя с этим открытием!
– Нет, серьезно. Я начала думать – машина. Хорошо смазанный агрегат большого механизма.