***
Сейер встал и подошел к окну.
Была глубокая ночь. Он поискал глазами звезды, но ни одной не увидел – светало. В это время года ему всегда казалось, что звезды исчезли навсегда и светят теперь над какой-то другой планетой. От этой мысли становилось грустно. Когда на небе не было звезд, он словно терял какую-то долю уверенности, ему казалось, что крыша, привычно нависающая над землей, исчезла. Оставалось только бесконечное небо.
Он покачал головой, удивляясь собственным странным фантазиям.
Эва выудила из пачки последнюю сигарету; она выглядела спокойной, казалось даже, что женщина испытывает облегчение.
– А когда вы поняли, что это я?
Он покачал головой.
– Я не понял. Я думал, что вас, возможно, было двое, и что вам заплатили за молчание. Я не понимал, что вам сделал Эйнарссон, – он по-прежнему смотрел в окно. – Но теперь понимаю, – пробормотал он.
Лицо ее было ясным и спокойным, он еще никогда не видел его таким; несмотря на распухшую губу и раны на подбородке, она была красива.
– Вам не казалось, что я похожа на убийцу?
– Никто не похож на убийцу. Он снова сел.
– Я не собиралась убивать его. Взяла с собой нож, потому что боялась. Но в это никто не поверит.
– Придется вам дать нам шанс.
– Это была самооборона, – сказала она. – Он хотел меня убить, вы же знаете.
Он не ответил. Слова показались ей какими-то странно знакомыми.
– А как он выглядел, тот мужчина, который тащил вас по лестнице в подвал?
– Он был темный, похож на иностранца. Немного худощавый, почти тощий, но говорил по-норвежски.
– Похоже на Кордову. Эва вздрогнула:
– Что вы сказали?
– Его фамилия Кордова. Мужа Майи. Жан Лука Кордова. Ничего себе имечко, да?
Эва засмеялась, пряча лицо в ладони.
– Да, – всхлипывая, произнесла она. – Стоит выйти за него замуж только ради имени, не так ли? Она смахнула слезы и затянулась сигаретой.
– К Майе ходили разные мужчины. И полицейские тоже, вы это знали?
Сейер не смог удержаться от улыбки; она вышла кривоватой – улыбаться ему не хотелось.
– Ну что ж, мы такие же люди, как и все. Ни лучше, ни хуже. Только, пожалуйста, не говорите, кто.
– А вы можете видеть меня через дверь? – спросила она вдруг.
– Можем.
Она посмотрела на свои руки, повернула их ладонями кверху, принюхалась и принялась соскабливать острым ногтем остатки краски с пальцев.
Больше ей сказать было нечего. Теперь дело было за ним, она ждала, когда же он во всем разберется. Чтобы она могла наконец расслабиться, отдохнуть и делать только то, что ей скажут. Больше всего ей хотелось, чтобы получилось именно так.
***
Маркус Ларсгорд барахтался изо всех сил, но никак не мог вылезти из-под пледа. Он лежал на диване. Если это кто-то из знакомых, то они будут звонить долго. Потому что свои знают, что он старый и плохо ходит, что телефон у него в кабинете и что ему придется сначала проковылять через всю гостиную на распухших ногах. Если же звонит кто-то незнакомый, то он не успеет взять трубку.