— Это ваша собака? — спросил мальчик.
— Да. Страшила.
— Он смешной, — сказала девочка. — А вот араб, который с вами, тот страшный. Он колдун, да?
— Нет, Мансур хороший и добрый. Он доктор.
— Это он залатал сэра Роули? — спросил мальчик.
— Да, а я ему помогала.
Тут Аделия посмотрела в сторону недавно построенного помоста с виселицами и ахнула.
— Кто привязан к столбу? — спросила она.
— Сэм и Брейси, — солидно пояснил мальчик. — Пятый день стоят. И поделом. Пустить чернь с острогами в крепость! Тоже мне стражники! Папа говорит: если евреи виноваты, то казнить их следует по закону, а не самочинно.
— Сэм говорит, они не своей волей пустили, — сказала девочка. — Иначе убили бы.
— Стражники должны биться до смерти! — возразил мальчик. — А то — хвост поджали. Небось ваш Страшила, случись чего, за вас глотку перегрызет. Настоящий защитник.
— О нет, по моему псу тоже позорный столб плачет! — улыбнулась Аделия. — Но как же можно выстоять так долго? Вы говорите, пятый день?!
— По ночам им дают передохнуть, — ответила девочка.
Аделия пошла к позорному столбу. На шее каждого стражника висела доска с надписью «Пренебрег долгом». Сэм и Брейси, спиной друг к другу, полустояли-полувисели на веревках. Оба одурело таращились в пространство перед собой.
— И сколько вам осталось? — сочувственно спросила Аделия.
— Два дня.
— Ах ты Господи! Бедный ваш позвоночник! Могу одно посоветовать: почаще меняйте позу, иногда переносите вес тела на руки, чтоб спина отдыхала…
Наказанные сухо поблагодарили ее.
В шерифском саду Аделия застала леди Болдуин. Та беседовала с раввином Готче у могилы Симона. Они склонились над какой-то травкой, и супруга шерифа говорила:
— Это пижма. Советую носить ее в башмаках. Отгоняет заморскую лихорадку.
— Помогает лучше чеснока?
— Несравнимо!
Аделия усмехнулась про себя этому соревнованию мудрости. Сама она знала, что против заморской лихорадки нет никакого спасения.
— А, это вы, наша бесценная, — приветствовала салернку леди Болдуин. — Как многострадальный сэр Роули?
— Похоже, поправляется.
— Замечательно. Было бы досадно потерять такого доблестного и умного мужчину. А как ваш нос? Тоже идет на поправку?
Аделия рассмеялась:
— Прямее прежнего. Подлечила и благополучно забыла.
В запале борьбы за жизнь сэра Роули она забыла о себе.
Только на второй день Аделия ощутила боль и улучила момент, чтоб посмотреться в зеркало. Да и то лишь потому, что Гилта упрямо бухтела: «Эк ваш нос разнесло, и совсем синий стал! Глядеть тошно!» Когда опухоль немного спала, Аделия собралась с духом и собственноручно вправила сломанный нос.