— Медовый овсяный пряник.
— Очень вкусный и питательный. Ну-ка, пойдем со мной. Мне нужен твой совет.
В своей комнате Аделия вынула из сафьяновой сумки остаток леденца, который она нашла в волосах убитой девочки.
— Гилта, это тебе ничего не напоминает?
— Нет. А что это?
— Какая-то сладость. Из тех, что дети любят.
Гилта наклонилась над серой конфетой-подушечкой, теперь твердой как камень. Аделия не без труда срезала острым ножом тонкий слой. Внутри конфета была розовой. И казалось, от нее поднялся какой-то невнятный, но приятный аромат.
— Эту наполовину обсосанную конфету я нашла в волосах Мэри, — сказала Аделия.
Гилта суеверно попятилась.
— Ты в этом разбираешься, — настаивала Аделия. — Приглядись хорошенько. Желатин, наверное. С мукой или фруктами. И с медом. Не знаешь, кто такими конфетами торгует?
— Никогда не видела, — сказала Гилта. — Но это дорогая сладость — для богачей. А впрочем, лучше спросить самого большого знатока. Ульф!
Подслушивавший под дверью мальчик тут же вбежал в комнату.
— Видел когда-нибудь похожую конфету? — спросила Гилта внука.
— He-а. У торговцев сладости шариками или столбиками. А чтоб подушечкой — не бывает!
— Ладно, топай прочь! — сказала Гилта. Когда мальчик ушел, она добавила: — Если этот сладкоежка никогда не видел подобной конфеты — стало быть, у нас таких не продают.
Жаль. Им уже посчастливилось свести круг подозреваемых до кембриджских пилигримов, с которыми Аделия и ее товарищи путешествовали из Кентербери. Если исключить жен, монахинь и служанок, то останется сорок семь мужчин. И любой из них мог быть убийцей. Аделия хотела сбросить со счетов купца из Черри-Хинтона. У него было такое доброе лицо — мухи не обидит. Однако после консультации с Гилтой выяснилось, что Черри-Хинтон находится на полдороге от Кембриджа к холму Вандлбери. «Давайте никого заранее не оправдывать», — сказал Симон. Но допросить сорок семь человек — непростая задача! Хотелось еще больше сузить область поиска.
Конфета могла что-то подсказать, но…
— Ладно, — со вздохом произнесла Аделия, — будем утешаться надеждой, что сама редкость этой конфеты поможет нам изобличить преступника.
— Думаете, поганый пес подманил девочку сладостью? — спросила Гилта.
— Да.
— Бедняжка Мэри! От скряги отца она видела одни колотушки. Папаша и жену бил. Такую небалованную девочку было легко соблазнить конфеткой и ласковым словом…
— Несчастной Мэри было всего шесть, — сказала Аделия. — Детство с жестоким отцом, а потом жуткая смерть… Печально.
— Ах ты, Господи, страсти какие… Пойду-ка я к Ульфу, внушу этому сладкоежке, чтоб он сломя ноги бежал от незнакомцев, которые угощают конфетами.