Приняв решение, Кристин стала подниматься по ступенькам, но на площадке помешкала и оглянулась. Ах, как непросто это ей далось!
— Так нечестно, Кейн, — произнесла она, гордо вздернув подбородок. Взгляд ярко-синих глаз был неумолим, и оспаривать их приговор было бессмысленно. — На самом деле вы хотите не дать, а получить.
Проклятье! Опровергнуть это он не мог.
А Кристин улыбнулась таинственной, немного грустной улыбкой. Ей и вправду было невесело, и она ощущала легкое разочарование. Но убеждение, что поступает правильно, не оставляло ее.
— Спокойной ночи, Кейн.
Он стоял перед ней, раздираемый противоречивыми чувствами — от ярости до восхищения.
Кристин неторопливо подошла к коттеджу. Даже не оглянувшись, отперла дверь, вошла внутрь. Занавес опустился. Первый акт пьесы, в которой было только два исполнителя, окончился.
Но это лишь антракт, убеждал себя Кейн. Завтра они продолжат игру. Ни она, ни он не могут теперь покинуть сцену. Все так запуталось, что решение необходимо отыскать. И он не успокоится, покуда оно не будет найдено.
Ночью Кристин спала беспокойно. Пусть ей удалось соблюсти дистанцию и во время ужина, и потом, на пути домой, однако Кейн Мертон проник в ее мысли. Более того, казалось, что тело, прежде всегда покорное ее воле, в одночасье взбунтовалось. Оно изнывало от жажды по его объятиям, поцелуям. Кристин не находила себе места от неутоленного желания и не могла заставить себя думать ни о чем другом, хотя понимала, что на этом пути ее везде поджидают западни.
Ночь была полна шорохов и звуков, а стоило ей задремать, как поднялся птичий гомон. Кристин отчаялась уснуть и встала с кровати, решив, что лучше насладиться красотой восхода. Возможно, прогулка по берегу моря даст ей силы прийти в себя до очередной встречи с Кейном Мертоном. В том, что встреча их состоится и ей потребуется много душевных сил, она не сомневалась.
Уезжать отсюда он, похоже, не намерен. А если сбежит она, то проблема так и останется нерешенной. Ни в коем случае нельзя позволить ему в поисках истины добраться до Элизабет. Он, судя по всему, безжалостен к женщинам, в особенности к тем, кто не сумел устоять перед неотразимым обаянием его сводного брата. К таким особам у него нет никакого снисхождения, им он не прощает ни ошибок, ни слабостей. Возможно, он проявит милосердие к женщинам, согрешившим с любым другим мужчиной. Но если в дело замешан Бен, будет непоколебим как скала.
Значит, остается одно — еще убедительнее лгать Кейну. Но как же это будет нелегко! И хуже всего то, что лгать-то ей, на самом деле, вовсе не хочется!