Он пошел к комнате Дениса. Слова тяжело ударили в спину:
— Ты мне все же отомстил, Воронцов. Сначала муж, теперь я теряю сына. Ты его у меня отобрал. Я же чувствовала. Еще когда к тебе шла — чувствовала.
Влад не обернулся.
Узенький пенал Денисовой комнаты заполняло густое вязкое отчаяние… Собственно, это была не настоящая комната, а часть гостиной, отгороженная фанерной стеной. Гостиная одновременно служила Тамаре мастерской. На примерку дамы проходили, должно быть, в спальню.
Увидев Владислава, Денис медленно повернулся на кровати и уткнулся носом в стену, подтянув колени к животу. Видеть здорового плечистого парня в позе эмбриона было неприятно, чувствовалось в этом что-то жалкое, почти непристойное.
Сев на край кровати, Воронцов осторожно взял Денис за плечо и сказал негромко:
— Хватит себя казнить. Нам предстоит много дел.
Денис дернулся всем телом, высвобождаясь:
— У Глеба тоже… дела были. Я ему этими делами заняться и позволил. А теперь нет его. Из-за наших дел.
И добавил:
— Из-за ваших.
Владислав стремительно навалился на ученика, жестоко ухватил его пальцами под нижнюю челюсть, нажимая на болевые точки. Затем, откинувшись, рванул бьющееся тело вверх и резко бросил обратно, впечатывая голову парня в подушку.
Потом заговорил, не повышая голоса, монотонно, равнодушно:
— Хочешь кого-то ненавидеть? Ненавидь, это может быть полезно. Но не себя, это расслабляет и отвлекает от выполнения задачи. А она у тебя сейчас есть. Хотя бы найти того, кто убил твоего друга.
Денис лежал неподвижно, неотрывно глядя в страшные, затягивающие глаза учителя. Он никогда не думал, что у всегда спокойного благожелательного Владислава Германовича может быть такой мертвый взгляд человека, заглянувшего туда, куда смертным хода нет, и принесшего оттуда частицу запределья.
Воронцов медленно отпустил челюсть Дениса, поерзав, отодвинулся на край кровати и бессильно привалился к стене. После чего заговорил уже другим, усталым тоном:
— Ты не в последний раз теряешь друга, это я тебе обещаю. Если, конечно, ты сейчас не откажешься от своего дара и от себя. Тогда будешь жить тихо, спокойно, скорее всего, станешь учителем. Или консультантом у купца средней Руки. Женишься когда-нибудь. Но не на Жене. Ей ты не сможешь простить того, что она тебя знала другим.
Денис резко сел на кровати, открыл рот, собираясь что-то сказать, но Владислав прервал его слабым взмахом руки:
— Поверь, так оно и будет. Ненависть и презрение к себе будут пожирать тебя изнутри. До тех пор, пока не останется только оболочка. Поэтому я и сказал: ненавидь того, кого стоит ненавидеть. Ты не виноват в том, что случилось. Звучит банально, как фраза из дешевого романа, но это правда. Если хочешь, вини меня. Я недооценил происходящее. Да что там… Попросту не придал значения. Но даже нам, знающим, не дано предугадать будущее. Во всяком случае, точно предугадать, — криво усмехнулся Воронцов.