— Сударыня! — Мадлен в ночном чепце удивительно напоминала добрую сову. — Ох, сударыня… Что с вами? Никак письмо… Плохое?
— Хорошее. — Зачем она солгала? Нет никакого письма, просто в доме тех, кто воюет, писем ждут всегда. Ждут и боятся.
— Тогда с чего вы?
В самом деле, с чего? Росио здесь, живой, то есть оживающий, Ракан мертв, а Моро… Кони живут меньше людей.
— У нас гость, Мадлен. Герцог Алва, но об этом знаем только мы и Себастьян. Разбуди его, пусть приготовит спальню Арно. Сама займешься ужином. Молча.
Сонный взгляд стал осмысленным, морщинистая рука метнулась к юбке. Так и понимаешь, что любишь служанку. Или коня… До боли любишь. Скольких мы любим и за скольких боимся, подумать страшно. Потому и не думаем до последнего.
3
Он и в самом деле был голоден, значит, не врал и в другом. В том, что болезнь уходит. Лихорадка на болоте и в тюрьме цепляется даже к счастливчикам, если, конечно, то, что творит судьба с Рокэ, называется счастьем. Хотя сказал же кто-то, что счастье есть жизнь, а он все еще жив и все еще в седле… Опять она про седло, то есть про Моро и Ракана. Возник ниоткуда, нагадил и умер так же дико и быстро, как появился, а беда пока тут. Большая беда на всех и маленькие беды многим… Савиньяков на сей раз обошло. Двенадцать лет назад подлость забрала самое дорогое и отправилась к другим. Теперь может вернуться…
— Вы слишком печальны для весны, Арлетта. — Росио вечно вытаскивал других за волосы из дурных снов и нелепых настроений. — Неужели память о борове не смыта в волнах сирени? Вспомните, в ваше озеро весной гляделся ирис, а не Колиньяр. Таков один из законов мироздания, наиболее приличный, на мой взгляд.
— Я не думала о мироздании, — призналась Арлетта, — я думала о свинстве, но больше не буду. Притча готова. Гонец к Гектору выезжает с рассветом. Ты прочел письма?
— Просмотрел. Савиньяки должны быть маршалами, это еще один из законов. Скажите Мадлен, что она плачет зря. Что было — оплакивать поздно, что будет — рано, а в эту ночь грустить не о чем. Весенними ночами не плачут, а целуются и сходят с ума.
— «Весна танцует с ветрами, — вполголоса напомнила Арлетта, — а лето поет и плачет, забудь о слезах до лета — весна танцует с ветрами…» Твоя гитара тебя ждет.
— Я не готов к ней вернуться. Не сегодня… Но до отъезда вы услышите все, что хотите.
— Ты рискуешь охрипнуть. Альдо Ракан походил на Карла Борна?
— Он был красив. Высок, хорошо сложен. — Рокэ не любил прошлое, Арлетта тоже не любила, но не спросить не могла. — Пожалуй, издали Альдо мог сойти за Борна или даже за Придда, но Карл Борн предавал и убивал не во имя себя. Он не был ни глуп, ни глух и понимал, что творит. Ненавидел себя за это и все-таки делал. Так бывает чаще, чем вы думаете, хотя Альдо случаются еще чаще… Сей молодой человек не пускал слюни и не сосал тряпку, но как король был слабоумен.