— Ты — член регентского совета, а я всего лишь отданный тебе на поруки старик. — Эр Август раз за разом пытался скрыть тревогу за шутками; получалось не слишком убедительно. — Не мне тебе указывать, и все же будь осторожен.
— Если кто-то мне и может указывать, так это вы, — ободрил старика Дикон, — но я не могу не ехать.
— Ты можешь пригласить Эпинэ к себе. Нам вовсе не обязательно встречаться, а Робер, как и большинство недалеких вояк, человек добрый. И он не может не понимать, в каком ты состоянии…
— Не в этом дело. — Бывший кансилльер слишком эсператист, чтобы говорить с ним о Щите Скал, а право на тайну Эрнани есть только у Катари. — Мне нужно взять из комнат Альдо… одну вещь. Ничего важного, но это… касается только меня и сюзерена.
— Кинжал Алана не может быть не важен! — В голосе Штанцлера зазвучала прежняя сталь. — Ты поступил опрометчиво, выпустив его из рук. Как бы ты ни любил сюзерена, ты не вправе рисковать реликвией. Особенно теперь, когда ты — это Надор, а Надор — это ты.
— Это…
Сказать эру Августу, что все не так, и он продолжит расспросы, а завещанию Эрнани место в огне. После того, как его прочтет Катари.
— Я верую в Создателя и умру в этой вере, но даже для меня клинок Алана — святыня, а ты… — Старик не остановится, пока не выскажет все, что считает своим долгом. Что ж, пусть говорит. — Ты рассуждаешь о древних богах и призрачных реликвиях и выпускаешь из рук то, что принадлежит Скалам. Сперва — кольцо, теперь — кинжал. Иногда я не понимаю тебя, Дикон. Твои предки никогда не забывали, кто они, никогда не поступались Честью и Памятью. Это я могу струсить, отступить, повести себя как дриксенский шляпник, но не потомок Алана и сын Эгмонта! Ты едва не предал отца ради Ворона, и ты предал его ради Альдо Ракана, но Повелитель не может быть тенью сюзерена, даже самого лучшего! Это Раканы — единая тень Скал, Ветров, Молний, Волн, что и нашло отражение в их гербе.
Без поддержки Повелителей, без их единства государи ничто; судьба династии это доказала. Я не верю в еретические гальтарские сказки, но я верю в человеческую память. Забывая, мы убиваем. Не себя — своих потомков. Не Оллары уничтожили Гонтов, а Штанцлеры. Если на то пошло, вам с Эпинэ следовало вернуть собственные имена, а не возвеличивать где надо и не надо имя Ракана…
Нет, я скажу все, даже если ты выставишь меня из дома. Из губящего тебя дома! Здесь ты узнал, что такое роскошь, и здесь же ты начал забывать… Мальчик из Надора не поставил бы на кон родовое кольцо. Оруженосец Алвы сделал это с легкостью.