Будь рядом не Гирке, Жермон что-нибудь обязательно бы сказал. Вслух и громко. Но «лиловые» располагали к сдержанности, а дриксы вовсю спихивали лодки на воду, забирались внутрь, разбирали весла. Самые спорые могли бы уже отплывать, но осторожничали — ждали, пока на воде не окажутся все лодки. Ну ждите, ждите…
Топот копыт. Наконец-то.
— Господин генерал, приказ передан, эскадрон выступил. Скоро будет здесь.
— Здесь ему делать нечего. Дриксы высадятся ниже.
— Простите, господин генерал, ошибся. Полковник Лецке сказал, что свернет с дороги за тысячу бье отсюда.
Тысяча бье? Пожалуй, верно. Наконец-то отплывшие дриксы вовсю воевали с течением на середине залитой солнцем реки. Их снесло уже довольно прилично, снесет и еще, как раз в объятия драгун. Ариго тронул усы и подошел поближе к берегу, наблюдая за флотилией. Та шла быстро и слаженно, но отнюдь не казалась опасной. Солнечные блики, синее небо, зеленая травка, щебет птичек над головой… Простите, эти птички предпочитают крякать.
— Мой генерал, смотрите!
— Боюсь, «гуси» тоже заметили.
Справа, примерно там, куда нацелились дриксы, из прибрежных зарослей с шумом поднимались утки. Одна за другой. Леворукий, сколько же их тут!.. Серо-бурая тучка с обиженным кряканьем шарахнулась к реке, увидела лодки, кое-как развернулась и рванула наискось через реку. Все ясно — Лецке «повезло». С разбегу вломившись в заросли, драгуны спугнули всю эту мечту охотника, чем и подали весть о своем прибытии.
Весть оказалась незамедлительно принята, наверное, даже с благодарностью. Дриксы начали дружно поворачивать, по ним ударили разрозненные выстрелы — то ли один из дозоров, то ли не сдержался кто-то из драгун. С лодок ответили столь же редким и недружным огнем. Еще бы, слитный залп и перевернуть может.
— Леворукий… Удирают! — не сдержался Жермон. Придд и Гирке вежливо промолчали. На берег выскочил драгун отчего-то в одном сапоге. Выстрелил. Торопливо, не целясь, но «крашеный» на третьей слева лодке выпустил весло и навалился на товарища. Эта жертва оказалась единственной. Флотилия выскочила на середину реки, и пальба стихла сама собой. Талигойцы, увязая по колено в желтоватой грязи, один за другим выбирались из камышей. Можно было представить, что они сейчас думают о водоплавающих, хоть крякающих, хоть гребущих. Последние изо всех сил работали веслами, явно желая произвести высадку слаженно и без потерь. Правда, на собственном берегу.
3
— Наконец-то, — улыбнулась Катари, — наконец-то ты зашел, а то Эрвина я вижу чаще, чем тебя.
— Я исправлюсь, — пообещал Робер, целую горячую щечку. — Придет Дорак и будет обо всем думать, а я стану держать тебя за руку.