— Марций, развернете полки прямо там, где мы вышли в долину.
— Долида расширяется, до реки остадется деприкрытое прострадство. Придется растядуть лидию.
— Растягивать порядки неразумно, а дыру закроет Хейл. Вернется и закроет, а пока Эрмали передаст вам дополнительно три батареи. Этого хватит.
— Иду. — Фажетти улыбнулся. — Вы правильдо де послушали дядюшку. Савидьяк должед быть воеддым, а де диплобатоб! С арьергардоб бы разберебся, до ведь есть еще и авадгард. В бост оди уже уперлись, со Стоудволлоб поздакобились. Что дальше?
— Считаешь своим долгом напомнить? — Детство, поездки в Рафиан, сады с фонтанами, зеленые ящерки на белых камнях, пока запретное вино и еще более запретное девичье купанье. Долго же не вспоминалось…
— Считаю своиб долгоб свердуть шею арьергарду. — Троюродный кузен по матушке предпочитал быть не родственником, а подчиненным. Причем хорошим. — В добрый час!
— В добрый час!
Генералы привыкли, что есть Талиг, есть Сильвестр, есть Ноймаринен и Алва, а их дело — честно воевать. Или не менее честно карать. Они сделают все — умело, добросовестно, отважно; будет нужно — погибнут, но только с приказом в кармане. Приказом, который отдаст тот, кто не сомневается. Что ж, Проэмперадор не колеблется и не оглядывается — сила и уверенность сейчас важней хлеба и даже пороха.
Савиньяк взялся было за трубу, но арьергард еще только готовился, а Айхенвальд ушел слишком далеко для наблюдений, да и дыма прибавилось. Смотреть стало не на что, зато слушать… Чем дальше продвигался бергер, тем чаще звучали залпы, и это было просто отлично. Неистовый «гусь» хотел летать, телеги ему мешали — значит, долой телеги! С полковыми обозами шли только личные гвардейцы его высочества — не ради пороха, ради перьев, то есть, простите, парадных мундиров. Шитых золотом. С четырьмя десятками пуговиц. Что ж, «вперед во славу кесаря», то есть, простите, Фридриха! Под барабанный бой, при полном параде, колонны в ряд, и принц на черном коне… Зато у остальных из боеприпасов только то, что тащат на себе. Полтора десятка выстрелов на большое сражение — мало, а высочайшее топанье ногами и вопли пушек не заменят. Даже самых малых.
— Господин маршал! — Запыхавшийся «фульгат» едва не растянулся у ног командующего. Предательски блеснул подтаявший ледок. — От Реддинга… Со стороны обозов наблюдается подход кавалерии и пехоты. Готовят атаку.
Ну и хвала Пфейтфайеру. Неожиданностей не будет, но отсутствие неожиданностей не равняется отсутствию неприятностей. Дриксенская гвардейская кавалерия мало уступает талигойской, если вообще уступает, а Эмиля Леворукий занес аж в Ургот.