— Вовсе нет. Ты почти ничего не сказала.
— Мне очень приятно общаться с тобой, гораздо приятнее, чем с людьми, которых я давно знаю.
— Я рад, — просто ответил Тернер. — Расскажи мне еще о себе.
Она рассмеялась и неожиданно смутилась:
— Мне больше нечего рассказывать.
— Я уверен, что это не так. Ты еще не рассказывала мне о том, что тебе нравится больше всего.
— Вот это, — ответила она, поглаживая влажную шею лошади и кивком указывая в сторону горизонта.
— А что еще? То, что было до этого?
А жила ли она вообще до этого момента? Шейла напрягла память.
— Горячий душ в прохладное утро, — заявила она. — И новые сандалии.
— Новые сандалии? — Он недоверчиво посмотрел на нее. — Большинство девушек сказали бы, что это бриллианты или путешествие на Гавайи.
— О, — смутившись, ответила Шейла. — Я не знала, что ты спрашиваешь о таких вещах.
— Хорошо, я говорил именно об этом.
— Тогда ясно. Это Иоганн Пэйчелбел!
— Это твой друг?
Она расхохоталась, обратив внимание на еле заметные зловещие нотки в его голосе. Его взгляд помрачнел.
— Нет, только, если я, конечно, не выгляжу старше. Он сочинял музыку в самом начале восемнадцатого века. Этот композитор создал мое любимое музыкальное произведение. Оно называется «Песнопение».
— Но ведь у тебя действительно есть друг, правда?
Он произнес это так, будто не верил, что у нее нет друга.
— Что-то вроде того, — неохотно призналась она.
— Что-то вроде того? На этот вопрос обычно отвечают или «да» или «нет».
Но как она могла ответить «да»? Ведь рядом с Барри она никогда не чувствовала себя так, как сейчас. Ее жизнь никогда не была такой насыщенной, открытой всему миру, полной надежд и восторга.
Шейла никогда не встречала человека, который бы притягивал ее к себе сильнее, чем Тернер. Она до мельчайших подробностей запомнила его лицо, изгиб губ, его глаза и сильное мускулистое тело.
— Он просто друг, — ответила Шейла. Она поняла, что это правда. Может быть, она вышла бы за Барри замуж, поддавшись на уговоры своей матери. Но теперь этому никогда не бывать.
— Если он просто друг, то я могу спокойно сделать это. — Его голос был глубоким и чувственным. Тернер подъехал к ее лошади. Его бедро коснулось бедра Шейлы.
— Что эт-то? — произнесла она, заикаясь.
Тернер несколько мгновений, не отрываясь, смотрел в ее глаза, а затем перевел взгляд на ее губы.
— Да, — прошептала она.
Он наклонился к ней, и их губы встретились.
Весь мир закружился вокруг нее. В этот момент все изменилось. Теперь она знала, что ничего уже не будет по-прежнему.
— Расскажи мне все, — прошептала она, — о том, что тебе нравится в этой жизни.