— Но почему они просто не уехали из Баррингтон-хаус? Объясни.
Майлз пожал плечами.
— Этого я не знаю. Богачи часто цепляются друг за друга и твердо уверены, что «мой дом — моя крепость». Только вспомни, как разрастаются нынешние поселения за высокими заборами. Чем больше народу, тем безопаснее.
— Это просто чушь. Ни один из них не смог уйти за пределы квартала на протяжении пятидесяти лет. Пятидесяти лет, Майлз!
Секунду искусствовед молча рассматривал свою коленку, глаза у него были полузакрыты, губы поджаты. Затем он проговорил:
— Ладно, ладно. Давай посмотрим на это дело с противоположной точки зрения. С твоей нынешней позиции. Но я говорю сейчас гипотетически. Не думай, будто я собираюсь поддержать твою теорию…
Эйприл раздраженно отмахнулась:
— Хорошо, хорошо. Давай, говори.
— Давай предположим, чисто теоретически, что Хессен действительно призвал нечто в Баррингтон-хаус, нечто демоническое, посредством ритуала, каким научился у Кроули. Допустим, Вихрь существует где-то внутри дома. Если все обстоит именно так, то что, черт побери, ты сможешь с этим поделать?
Она понятия не имела, что со всем этим делать, но собиралась вернуться в Баррингтон-хаус. Наблюдать. Следить за Стивеном и остальными служащими, которых можно заподозрить в соучастии. И она отыщет доказательства… Как-нибудь. Она даже проникнет в шестнадцатую квартиру, если потребуется, и выяснит, что за чертовщина до сих пор обитает в комнатах. В квартире должно найтись что-то, благодаря чему Хессен существует. Что-нибудь, что муж бабушки и его друзья просмотрели много лет назад. Бетти слышала Хессена незадолго до смерти. Она сказала, все снова стало плохо. Шумы, голоса. Они доносились оттуда, из его гостиной, где все и началось когда-то.
Нечто происходит в квартире художника. Нечто чуждое, что Эйприл не в силах принять, как бы ни размышляла на эту тему. До сих пор. До смерти Бетти и Тома. Никакое это не совпадение. Сразу после смерти Лилиан. Умирают люди, кое-что знавшие о Феликсе Хессене. Которые заставили исчезнуть и его, и его работы. И может быть, есть и другие, до сих пор запертые в этом кошмарном доме. Заточенные. Люди, которым угрожает серьезная опасность. За ними наблюдают, их мучают, как мучили Лилиан и ее друзей, пока не настало время мести, если то была месть, время ответного удара со стороны мертвеца Эйприл просто не может бросить их в такой ситуации. Этот чокнутый сукин сын убил бабушку и ее мужа, ее, Эйприл, кровь и плоть. И может быть, даже сейчас, после смерти, его жертвы все еще заточены внутри здания, как сам Хессен? Разве Лилиан не этого опасалась? Эйприл не может бросить ее там, в чистилище, навсегда. В кошмарном месте, где обитают жуткие существа, нарисованные им.