Сет никогда не встречал ее раньше, однако видел на записях с камер слежения, как она входит через заднюю дверь восточного крыла. Американка. Вроде внучка или еще какая-то родственница той сумасшедшей Лилиан, которая умерла в черном такси. Девушка, на которую облизывался Петр, всегда закатывая глаза при ее упоминании. И теперь Сет понимал почему.
Такая шикарная, в черной кожаной куртке, в плотно сидящей на бедрах юбке-карандаше и на высоких каблуках, волосы уложены, так у кинозвезды сороковых годов. Девушка каждый раз поднимала на камеру большие темные глаза, входя через заднюю дверь, или одна, или с мужчиной. Он неизменно улыбался так, словно знает о тебе кое-что, но не расскажет, опасаясь поставить в неловкое положение.
Однако сегодня американка пришла через главный вход западного крыла, без спутника и прошагала прямо к стойке, чтобы поговорить… С ним? Сет сейчас же опустил глаза на ее новые блестящие кожаные туфли, перевел взгляд на дымчато-темный нейлон, обтягивающий стройные колени. Затем его взгляд прошел вверх, минуя изгиб бедер, до самой бледной шеи и симпатичного вздернутого носа. Как хорошо она пахнет.
Внезапно стало жарко от желания. Это чувство было настолько чуждым и неуместным, что у Сета закружилась голова. Девушки из эскорта Глока заставляли его переживать примерно то же самое, когда их, надушенных и накрашенных, вызывали ублажать круглого директора. Сет уже позабыл, что женское тело может доставлять наслаждение.
Он встал и чтобы поприветствовать ее, как их учили приветствовать всех жильцов и гостей дома, и чтобы еще раз восхититься стройной фигурой, пока ту не заслонила стойка портье.
Хотя девушка улыбалась, она явно нервничала.
— Здравствуйте, — произнесла она красиво очерченным ртом с безукоризненно белыми зубами.
Сет сейчас же съежился и усох, вспомнив, что сам он немытый и нестриженый. Его униформа выглядит просто постыдно. Рубашка грязная, воротничок коричневый и натирает шею. Он не мог вспомнить, когда в последний раз принимал ванну или брился. Или хотя бы задумывался о подобных процедурах.
— Добрый вечер, мисс. Чем могу служить?
Здесь ее уже довольно давно никто не называл «мисс». Улыбка Эйприл сделалась чуть менее натянутой.
Несмотря на пристальный взгляд и выражение встревоженного изумления на бледном лице, этот портье был моложе и менее уверен в себе, чем остальные. Раньше она его не встречала, но явно произвела на него впечатление — портье все еще откашливался и не мог выдержать ее взгляд. Эйприл много раз видела подобное выражение на лицах мужчин, увлеченных ею.