Нашлось и старомодное белье, которое перестали выпускать в начале семидесятых, причем некоторые бабушкины пояса и корсеты были явно сделаны в сороковые. Эйприл давно мечтала обнаружить нечто подобное среди подержанной одежды, на гаражных распродажах и без устали посещала распродажи закрывающихся фабрик и комиссионки в поисках ретро-аксессуаров для собственного гардероба или для своей лавки. В спальне же Лилиан хранилось столько одежды, что можно было начинать бизнес с нуля или устроить большой аукцион.
В верхнем ящике комода лежало не меньше тридцати нетронутых упаковок с настоящими нейлоновыми чулками «Минк» и «Коктейль Китти». Некоторые неношеные пары из самых старых до сих пор покоились, завернутые в шелковую бумагу, на дне плоских картонных коробочек, на крышках которых рельефно выделялись сведения о производителе.
Лилиан была не в силах избавиться ни от одной детали своего гардероба. Времена и стили менялись, а она словно застыла на одном месте, храня все, пока примерно в начале шестидесятых вовсе не перестала покупать новую одежду. У нее вообще не было ничего современного. Значит, она так и одевалась в старомодном классическом стиле вплоть до самой смерти. И если это так, то наследственность налицо: Эйприл тоже почти всегда одевалась в духе пятидесятых.
Лишь коллекция обуви Лилиан разочаровывала. Если не считать пары бархатных лодочек на кубинском каблуке и двух пар серебристых босоножек, Лилиан сносила все свои туфли. Каблуки стерлись до подметки, кожа растрескалась или пошла глубокими складками — это уже не восстановить. Создавалось впечатление, что двоюродная бабушка много ходила пешком, но крайне редко меняла обувь.
— Мама, послушай, все будет хорошо. Все отлично. Просто я действительно устала. Я на ногах с половины шестого. Все это так волнительно и печально, и не знаю, как еще сказать. У меня до сих пор не укладывается в голове, что Лилиан жила здесь. Найтсбридж — это как у нас Парк-авеню. С теми деньгами, которые лежат у нее на счетах, и, продав квартиру, мы разбогатеем, мама! Слышишь? Мы будем богаты.
— Ну, мы не знаем этого наверняка. Ты же говоришь, в квартире нужен ремонт.
— Мама, это элитная недвижимость. Квартиру оторвут с руками. Даже в ее теперешнем состоянии. Это же пентхаус, мама.
Эйприл услышала трель дверного звонка — словно маленький молоточек, обезумев, забился внутри колокольчика.
— Мама, кто-то пришел. Мне надо бежать, да к тому же телефон садится.
— Садится? Ты что, разговариваешь со мной по сотовому? Это обойдется нам в целое состояние!